Так уж вышло, что Александр Блок отвел супруге достаточно странную роль — неземной и бестелесной Прекрасной Дамы, к которой нельзя прикасаться. А потребности в плотских утехах он удовлетворял на стороне — с актрисами, проститутками и так называемыми дамами полусвета. Физическая близость была для него чем-то постыдным и кратковременным — возможно, из-за того, что его первая женщина, госпожа Садовская, оказалась старше Блока на двадцать лет и состояла в браке.
В лице юной Любочки Менделеевой, с которой он познакомился на даче, поэт нашел свою светлую Музу, свой Божественный Идеал — то есть выдумал себе то, в чем нуждался, как мистик и символист, не особо считаясь с потребностями и желаниями невесты. И поэтому, выйдя замуж за Блока, молодая жена испытала жестокое разочарование в нем как в мужчине. В первую брачную ночь Александр заявил, что просто не может быть с нею, как с уличной девкой — и потом еще целый год после свадьбы Любовь Дмитриевна оставалась нетронутой девственницей…
Она не была чистым ангелом — ей недоставало одной только платонической любви, Любовь Дмитриевна была девушкой земной, настоящей, хотела детей и нормальных супружеских отношений. К тому же она пользовалась бешеным успехом у мужчин и с некоторых пор не особенно отличалась разборчивостью — всем был памятен громкий скандал между Блоком и поэтом-символистом Андреем Белым, состоявшим в почти не скрываемой любовной связи с его женой. Дело чуть не привело тогда к дуэли. В конце концов, Любовь Дмитриевна от кого-то забеременела. Александр Блок, который вследствие перенесенного сифилиса не мог иметь детей, уговорил жену оставить ребенка — но родившийся мальчик прожил всего восемь дней….
При этом Блок болезненно переживал даже самые короткие разлуки с женой. Для него отсутствие Любови Дмитриевны было тягостно, и он постоянно думал о ней:
«У меня женщин не сто-двести-триста, или больше, а всего две, — говорил поэт. — Одна — Люба, другая — все остальные, и они разные, и я разный…».
Гетры серые носила,
Шоколад «Миньон» жрала.
С юнкерьем гулять ходила —
С солдатьем теперь пошла?
С точки зрения Блока, жене всегда удивительно точно удавалось передавать неукротимую силу и грубость солдатской любви к «толстоморденькой» Катьке. Но на этот раз, кажется, в ее исполнении снова не прозвучало ни вьюги, ни черной ночи, ни пафоса борьбы с гибнувшим миром… не шагали люди во имя Встающего, не завывал все сметающий ветер, хотя Любовь Дмитриевна и гремела старательно голосом, изображая его…
Впрочем, публика, видимо, ничего не заметила.