— Зачем же вы, товарищ, себе тоже положили на бумажку? Могли бы свою порцию оставить в миске.
— Нет, это уже было бы не дело! — возмутился рабочий-социалист. — По-товарищески — так по-товарищески, чтоб всем было одинаково…
Неожиданно по этому поводу завязался целый диспут. Затеял его подошедший к столу, чтобы посмотреть на знаменитого поэта, бывший артиллерист, офицер-фронтовик и герой войны с германцами, оказавшийся под арестом за уклонение от мобилизации в Красную армию. Блок приметил его еще до обеда, и с тех пор то и дело посматривал на офицера, лицо которого показалось ему смутно знакомым.
— Позволите? — дождавшись окончания обеда, попросил разрешения присоединиться к разговору артиллерист. При этом он вполне предусмотрительно уклонился от обращения «граждане», «господа» или «товарищи», каждое из которых могло не прийтись по душе кому-то из сидящих за столом.
— Да, пожалуйста, — показал на свободное место моряк. Вряд ли офицер был «политическим» или даже просто придерживался левых убеждений, однако оснований для того, чтобы отказать ему в обществе, не имелось.
Александр Блок опять попытался припомнить, да так и не вспомнил, где они могли раньше видеться, — возможно, произошло это в поезде по дороге на фронт, или зимой, на строительстве оборонительных сооружений… во всяком случае, на посетителя выставок живописи, философских вечеров и каких-нибудь литературных салонов офицер явно не походил.
— Я стихов не читаю, и вас не читал… — обращаясь в первую очередь непосредственно к Блоку, подтвердил артиллерист его догадку о своей категорической непричастности к творческой жизни столичной богемы. — Но тут все говорят — вы поэт, знаменитый и к тому же талантливый очень. А социализм — это всеобщее равенство. Значит, нечего вам, поэтам, выделятся.
— Ну-у, батенька!.. — снисходительно улыбнулся рабочий-эсер. — Вот, значит, какое мнение у вас про социализм…
И он тут же принялся в энергичных до крайности выражениях давать характеристики прежнему офицерству, войне и ее прославленным подвигам. Однако Александр Блок, к большому удивлению Штейнберга, решил вступиться за фронтовика, на которого начали уже наседать со всех сторон:
— Вы несправедливы, товарищи! Существует и такое представление о социализме. Еще большой вопрос, какое представление о нем победит в жизни. К тому же, это не только белогвардейские слова, но и позиция некоторых из нынешних видных социалистов.
— Такой социализм — наш худший враг! — подал голос моряк.
— Однако, — улыбнулся в ответ Блок, — вы сейчас говорите это не на свободе, а в тюрьме.