Если Сарнов «помнил» описываемые события, так несуразности повествования налицо. Однако все они объяснимы, если мемуарист опять интерпретировал сведения, найденные в книге Войновича.
Там характеризуется незадачливый помощник и объяснено, что его торопливость связана с изданием сборника «Из-под глыб». Проблематика книги — философское осмысление российской и советской истории, а потому Сарнов утверждал: Хохлушкин «объявил себя русским националистом».
Войнович сообщил, что иностранными журналистами была устроена пресс-конференция, где обсуждался сборник «Из-под глыб», и Хохлушкин счел участие в ней делом важным, а к роману Гроссмана «отнесся с явным пренебрежением». Сарнов же в очередной раз пересказал чужие воспоминания по-своему, вот и получилась череда несуразностей.
Сарнов их не заметил. Далее же сообщил: «Войнович тем временем окончательно убедился, что в одиночку ему с этим не справиться. И тогда он подключил к делу Андрея Дмитриевича Сахарова и Елену Георгиевну Боннэр, а им фотографировать страницы машинописи помогал еще один человек — друг Андрея Дмитриевича, физик и правозащитник Андрей Твердохлебов».
В книге Войновича нет сведений об этом помощнике. Сарнов на этот раз интерпретировал мемуары Боннэр. Там рассказано о помощи Твердохлебова, объяснено, чем тогда он был известен.
Отметим, что специфика повествования в сарновской статье обусловлена особенностью задачи. И она двуедина. С одной стороны, автор демонстрировал, что был свидетелем или даже участником описываемых событий, на это и указывали детали, упомянутые выше. А с другой — не сообщил о своем участии непосредственно, предоставляя читателям сделать такой вывод самостоятельно.
Прием известный. Цель его использования угадать несложно: если повествователю инкриминируют обман, то можно ответить, что о своем участии прямо не говорил, а за чужие догадки отвечать не намерен.
Возможно, мы ошибаемся. И вдруг найдутся иные причины, обусловившие использование этого приема. Главное, что в дальнейшем он используется постоянно. И дело не только в специфике нарратива. Тут суть важна.
Сарнов утверждал в мемуарной статье, будто знает, как рукопись копировалась и доставлялась за границу. По его словам, «все это — в общих чертах — давно и хорошо известно».
Да, «в общих чертах». А в конкретных источниках — разночтения. Наконец, в работах историков литературы можно найти и подробности. К примеру, в упомянутой монографии Дж. Гаррарда и К. Гаррард «Кости Бердичева. Жизнь и судьба Василия Гроссмана». Как выше отмечалось, книга, опубликованная в 1996 году, подводила итог многолетней работы исследователей