Итоги были подведены осенью 1966 года. Как выше отмечено, УК РСФР пополнился статьей 190’ — «Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй». Интерпретации тут мало чем ограничены.
Ну а Полевой — через месяц или два — сообщил Гинзбург, что журнал не станет публиковать «Крутой маршрут». Вопреки ее мнению, рукопись оказалась в ЦПА ИМЛ до отказа, а не после.
Допустимо, что Полевой и впрямь заявил: «Неужели вы всерьез надеялись, что мы это напечатаем?» Если так, фраза подразумевала контекст «дела Синявского и Даниэля». Значит, редактор хотел сказать, что надежды Гинзбург с января 1966 года были заведомо напрасными, и она сама — при ее опыте — должна была б догадаться об изменении ситуации, забрать рукопись, а не ждать обоюдно неприятного «последнего разговора».
Но как бы ни закончился тот «последний разговор», важно, что гинзбурговская «Хроника времен культа личности» публиковалась с февраля 1967 года за границей. И до сих пор не объяснено внятно, как туда попала рукопись. Гинзбург лишь намеками ограничилась.
Вряд ли она лукавила, отрицая свою причастность к отправке рукописи за границу. Последствия несанкционированной публикации были известны. Даже если б Гинзбург ареста не боялась, так не могла не опасаться, что ответить придется сыну. Рисковать его писательской карьерой мать бы не стала.
Подчеркнем еще раз: не подтверждено, что рукопись попала в «самиздат» из редакций «Нового мира» и «Юности». Намеки Гинзбург — не аргумент. Зато в посевовском редакционном предисловии сообщается, что «Крутой маршрут» стал «центральным материалом подпольного журнала „Феникс 1967“».
Указан таким образом наиболее вероятный источник публикации в «Посеве». Однако нет возможности проверить, в СССР ли готовился материал, распространялся ли там. Как отмечено выше, были уже арестованы составители предыдущего выпуска «подпольного журнала», неизвестно, кем именно подготовлен следующий.
В принципе, это положение обычное. Необычно же, что ни одного экземпляра «подпольного журнала „Феникс 1967“» нет в отечественных коллекциях «самиздата». Даже в собрании общества «Мемориал»[76].
Нет и никаких документированных сведений о подготовке в СССР «Феникса 1967». Вот это случай уникальный.
Дальше — самое интересное. При сверке хранившейся в ЦПА ИМЛ рукописи с посевовским изданием выявляется, что эмигрантскими издателями обе правки учтены. И чернильная, и карандашная. А ведь хотя бы одна из них — редакторская. Внесенная сотрудником журнала «Юность».
Понятно, что копия рукописи, поступившей в ЦПА ИМЛ, не оказалась бы в «Посеве». Случаи подобного рода неизвестны.