Значит, у загадки лишь одна разгадка. Сначала рукопись с внесенной правкой была перепечатана и отправлена в ЦК КПСС. Такой инстанции невежливо было предоставлять материал с правкой. Административная этика. Затем исходный — редакционный — экземпляр «Крутого маршрута» передан в ЦПА ИМЛ. Перепечатанный же поступил от партийных функционеров в КГБ. Оттуда копия и доставлена заграничным издателям. По так называемым спецканалам — агентурным. История же про «Феникс 1967» понадобилась, чтобы источник публикации «легендировать».
Технически задача лоббирования материалов, доставленных из СССР, была несложной. В эмигрантских издательства хватало агентов КГБ. И специально засланных, и вербовавшихся уже за границей. Оставалось только придумать, как рукопись доставить в «Посев».
Сходным образом в 1957 году «легендирован» источник публикации романа Дудинцева. Вот почему нет сведений о следственных действиях КГБ в редакции «Нового мира».
Расследование там не проводилось и в связи с гинзбурговскими публикациями. Аналогично — в редакции журнала «Юность». Нужды опять не было.
Другой вопрос — зачем понадобились функционерам ЦК партии заграничные публикации советских писателей. Если точнее, кому именно были нужны.
Это вполне объяснимо — с учетом политического контекста. Суслов был инициатором. Вел борьбу за цельность идеологии. Устрашал строптивых главредов, провоцируя карательные меры. Не арест, конечно, а отстранение от должности. Разработка же конкретных планов и реализация их — задача КГБ.
Посевовское издание романа Дудинцева могло бы стать формальной причиной отстранения Симонова от должности новомирского главреда в 1957 году. Покровительство ли Жукова препятствовало расправе, сочтено ли было, что слишком значительным окажется международный резонанс, ведь заграничные издатели наперебой предлагали выпустить книгу, но в любом случае интрига удалась отнюдь не сразу, как выше отмечено.
Симонова на посту новомирского главреда Суслов заменил — по рекомендации Поликарпова — Твардовским. Но и тот провинился.
Чтобы добиться публикации солженицынской повести, Твардовский непосредственно обратился к Хрущеву. Проявил строптивость, обойдясь без сусловского разрешения. И выиграл. В дальнейшем тоже позволял себе нарушения административных установок, пусть и негласных.
В 1966 году главред провинился опять. Приказу не подчинился: редакции «Нового мира», согласно плану масштабной пропагандистской кампании, надлежало осудить Синявского, как это сделали преподаватели филологического факультета МГУ, а Твардовский, хоть и не пытался защитить недавнего сотрудника, в травле участвовать не стал. Даже заявление секретариата ССП отказался подписать. Безоговорочно