Теперь мы могли сосредоточиться на более серьезной угрозе. Однако тут меня пронзило ощущение неправильности происходящего. Почему нет сигнала о разрушении этого чертово здания? Симулированная защита там должна была быть выставлена на уровне бункера особой прочности. Такое сооружение является очень крепким, кто спорит, но не настолько же! Тут явно что-то было нечисто. Ведь мы на тренировке добились «разрушения» этого здания куда с большей легкостью. Но думать было некогда — приближались основные силы противника. Я даже не успевал посмотреть, как обстоят дела у Анжелы и Лизы. «Райфлмен» и «Витворт» входили в зону досягаемости РБД. Я и мехвоин «Витворта» сделали свои залпы одновременно. Трассы ракет практически пересеклись, соткав на мгновение диковинный узор на фоне неба. Однако мне сейчас было не до зрелищ. Значительно больше меня сейчас волновала точность попаданий. К моему удовольствию, по крайней мере восемь из десяти ракет попали в цель — в «Витворта», который составлял сейчас для нас главную опасность. Броня торса еще не была пробита, но следующий залп должен неминуемо повредить внутренние структуры механического гиганта. Я надеялся, что следующие мои выстрелы выведут из строя одну из пусковых установок вражеского меха, однако теперь было важнее узнать, куда попал поток вражеских ракет. Оказалось, что их целью был «Энфорсер», продолжавший вести интенсивный лазерный огонь по зданию. К счастью, лишь половина ракет попала в цель, «уничтожив», тем не менее, практически всю броню правого бока. Мех покачнулся, но Лиза смогла удержать равновесие. «Райфлмен» также решил внести свою лепту в буйство разрушения, которое теперь царило на небольшой площадке поселка. Он выбрал своей целью «Остсола», устремившегося к противникам. Командир «Красных Стражей», а именно он сидел в кокпите «Райфлмена», пустил в дело настроенные на попарную стрельбу автопушки и большие лазеры. Однако его прицел оказался сбит неожиданным вмешательством — в спину меха противника ударило несколько ракет. Я понял, что в бой ступил отряд Бондарева, и это было как нельзя вовремя. Так что в мех Майкла попала лишь половина выпущенного залпа. В реальном бою на броне «Остсола» появились бы дымящиеся кратеры от снарядов и раскаленные борозды, проплавленные лучами, однако, в любом случае, эти попадания не смогли бы причинить существенный вред.
Наступил перелом боя. Мехи «Стражей» очутились в очень неприятной ситуации. Игнорировать угрозу со стороны тыла они не могли: хоть мехвоины и презирали пехоту, но пехотинцы, вооруженные портативными ракетометами, реактивными огнеметами «Инферно», а то и просто специальными минами, если у них достанет храбрости (или безумства?) атаковать стальных гигантов, могли при удаче и умении даже «завалить» какого-нибудь легкобронированного меха, особенно, когда нанесут удар в спину. Но и поворачиваться к нам спиной «Стражи» тем более не могли. Пока они несколько секунд размышляли над неожиданной ловушкой, «Центурион» и «Остсол» продвигались вперед, а в спину «Райфлмена» ударилась еще пара ракет. Мехвоин «Витворта» сделал выбор в нашу «пользу». Его новый ракетный залп обрушился на «грудь» моей «Леди Смерть», «лишив» ее практически всей брони передней части торса и выведя из строя ракетную установку, последовавшие затем лучевые импульсы «срезали» левую руку «Центуриона», которая, по приказу компьютера, беспомощно повисла. Мой мех содрогнулся, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы сохранить его в равновесии, борясь при этом с волнами головокружения, накатывающими на сознание через обратную связь нейрошлема.