— Что ты делал сегодня? — спросила она.
— Я хотел пойти на работу. Но потом передумал.
— Кем ты работаешь?
— Да так. На складе.
— Что ты там делаешь?
— Разгружаю стиральный порошок.
— А я думала, ты пишешь программы.
— Мне надоело.
— Ты больше не работаешь с компьютерами?
— Да.
— Валер, этого не может быть!
Я почувствовал, что она обрадовалась. Хотя, это было рановато. Она, безусловно, когда-то мечтала отобрать меня у машины, чтобы обладать мной полностью. Но тогда для этого нужно было обуздать собственную страсть, что было сомнительным. Я не знал врачей, которые бы умели в достаточной степени промывать мозги. Большинство психологов были психами. Люди, что шли в институты познавать модную профессию, делали это для того, чтобы убежать от себя.
Впрочем, определение типа «нормальных людей по определению нет» мне не нравится. Общество — это кишки. Ты плаваешь по трубам, и все зависит от того, в каком месте этих кишок ты находишься. В начале жизни тебя поедает мир. Возможно, что раньше ты был свободен. Но этого никто не знает.
Была ли прошлая жизнь?
Хочется думать, что — да. Но это хорошо в плане загадочности. В-остальном — а надо ли это нам? Постоянная тряска взаимопоеданий.
— Ты хотел бы жить вечно? — спросил как-то Зе у Петра, когда мы, как всегда, нажрались.
— Я не знаю, как об этом узнать, — ответил тот.
— Ты типа хочешь, но типа не знаешь?
Он заглядывал Петру в рот, так как все его слова были константами.
— Типа да.
— А я не хочу.
— Но ты и сам не знаешь, хочешь ли ты. Тебе не давали права знать. Ты видел другую жизнь? Нет.
— Нужно уметь воровать, — подал голос Юрий.
Он снял носки, собираясь за ширму, куда ушла очередная девочка.
— А мы не умеем воровать? — спросил Зе.
— Я - нет, — ответил Юрий.
— А у меня родители живут за счет того, что украли трактора, — поделился Зе, — но я не считаю, что это плохо. Когда развалился СССР, была возможность подмазать кое-кому и забрать себе трактора и комбайны. Мой отец этим воспользовался. Все равно бы кто-нибудь другой забрал. Так же мы получили много земли. Но это вряд ли можно назвать воровством.
— Ты идешь? — спросила девочка из-за ширмы.
— Тут разговор серьезный, — произнес Юрий.
— А я что, за стенкой?
— Мы, возможно, тоже должны уметь воровать, — проговорил Петр, — иначе нам ничего не светит. Как же еще способом мы сумеем прорваться? Я много думал о том, что человеку в этой жизни должны помогать знания. Но знания — это слишком точечно, а, по большому счету, слишком узконаправленно. Если ты — конструктор, то другое дело. Никакая наглость не поможет тебе, если ты ни черта не знаешь. Взять Валеру. Он тоже знает немало. Мы же здесь вообще ничего не знаем.