– Но ведь, Лайонел, вам скучно будет без ваших свиней? Вы всегда любили ухаживать за животными, верно?
– Оно так. И любил, и люблю. Без живности я никак не могу. И сарай у меня опять не пустой стоит. Вот, сами поглядите.
Мы пошли к сараю, открыли дверь, и время словно повернуло вспять. Корова, три теленка, две козы, две свиньи, куры, утки в прихотливо выгороженных закутках. Кроватные рамы, металлическая сетка, завязанные узлами веревки… Только обеденный стол занял место прямо у двери, а стойло коровы гордо отгораживала крышка концертного рояля.
Лайонел кивал на одно животное за другим и кратко сообщал мне историю каждого, а лицо его сияло тихой радостью, какой я на нем давно не видел.
– Но свиней-то всего две, э, Лайонел? – засмеялся я.
Он задумчиво кивнул:
– Ага. Больше и не надо.
Я попрощался с ним и пошел один к машине. Открывая дверцу, я посмотрел назад, повернувшись так, чтобы не видеть слишком уж нового свинарника, а только осененный деревьями старинный каменный домик и сарай. Лайонел, облокотившись о верхний край столешницы, погрузился в созерцание своей разнообразной живности, и дымок его трубки тянулся вверх на фоне зеленого склона. Все слагалось в удивительную гармонию, и я улыбнулся про себя.
Именно такое хозяйство и требовалось Лайонелу.
Воскресное июньское утро, и я мою руки на кухне Мэтта Кларка. Сияет солнце, порывистый ветер гуляет по склонам, и мне в окно четко видны все лощины, все складки на них, все скользящие по ним тени облаков.
Я оглянулся через плечо на белоснежную голову бабушки Кларк, склоненную над вязанием. Радио на комоде было настроено на утреннюю церковную службу, и старушка вдруг оторвалась от своего занятия и несколько мгновений внимательно слушала проповедь, а потом снова деловито защелкала спицами.
Бабушка Кларк приближалась к своему девяностолетию и всегда носила черные платья, а шею закутывала черным шарфиком. Она вступала в жизнь, когда фермерам приходилось очень туго, и весь свой долгий век без устали трудилась не только в доме, но и на полях.
Я потянулся за полотенцем, и тут в кухню вошел фермер с Рози.
– Папочка, а мистер Кларк мне показал цыпляток! – сообщила она.
Старушка снова оторвалась от вязания.
– Это ваша дочка, мистер Хэрриот?
– Да, миссис Кларк, это Рози.
– Да, конечно же! Я ведь ее уже видела, и не один раз. – Она отложила работу, тяжело поднялась с кресла, прошаркала к буфету, достала яркую жестянку и извлекла из нее шоколадку. – Сколько же тебе теперь лет, Рози? – спросила она, вручая шоколадку.
– Спасибо! Мне шесть лет, – ответила дочка.