— Я здесь, — как бы говорит он, — и я здесь еще побуду, и, пока не буду готов уйти, никто меня тут не сменит.
Джо по-прежнему выглядел как выпускник колледжа с легким намеком на фаната футбольного клуба «Олд Итонианс».
Пока он раздевался, из него валилась всякая всячина, по которой наблюдательный врач мог собрать информацию об образе жизни пациента: сигареты, использованные чеки из букмекерских контор (сохраненные на случай, если скачки чудесным образом повторятся), древние носовые платки. Сама его одежда была автобиографией: «Сквозь рубища грешок ничтожный виден»[104].
Потрепанные труселя сброшены, и вот он предстал предо мной совершенно голым. «Держи своих друзей близко, а врагов — еще ближе», — сказал Сунь-цзы в «Искусстве войны». А Джо всегда был очень близко ко мне, так близко, что большую часть времени я, по сути, оказывался сзади. По эстетическим соображениям это предпочтительная точка зрения, особенно когда Джо (на осмотре) раздет.
Странно, что, сколько бы одежды Джо ни снял, он никогда не казался полностью голым, потому что Джо страшно волосат.
Чудовищно волосат. Настолько, что, когда он голый, вы никогда не скажете, что он голый. Сто лет назад он выступал бы в цирке за деньги. Рискнуть окунуть в его волосы стетоскоп было все равно что заставить Генри Мортона Стэнли[105] очертя голову нырнуть в тропический лес Конго. Медицинский инструмент сразу же станет таким же потным.
Звучит отвратительно, но опыт научил меня преодолевать подобные ощущения. Джо похож на домашнее животное, и у него есть все, что должно быть у питомца: лоснящаяся шерсть, ясные глаза, сладостный запах изо рта и самые белые зубы. Вдобавок ко всему этому он приятно говорит и разумен. Ничто не может быть более отвратительным, чем одно, и более восхитительным, чем другое. Все зависит от точки зрения.
— Беги, могучий жеребец, — сказал я, — и радуйся ветру, свободно дующему через отверстия твоего тела.
Я открыл дверь и выпустил его.
Снаружи послышались крики.
— «Спи, милый принц, — сказал я. — Спи, убаюкан пеньем херувимов!»[106] И еще ты забыл свои труселя.
Будь осторожен с друзьями
GP, 5 ноября 2009 г.
— Можно я позову подругу? — спросила скромная и застенчивая миссис Мерфи.
— Конечно, — важно ответил я, подозревая «женскую проблему», но когда подруга вошла в кабинет, понял, как сильно ошибся.
Та оказалась крупной дамой с безошибочно определяемой угрозой во взгляде. «Но чу! Как будто грянул гром», — подумал я. Кабинет, казалось, сжался, в нем стало жарко, как в аду. Подруга кивнула мне, и в этом жесте было нечто подразумевающее, что она готова вот-вот меня боднуть.