Известно, какие нелестные отклики сразу же вызвали эти теоретические инновации со стороны Фрейда, видевшего в них и в сопутствующих им техниках теоретический регресс, сопровождающийся преступным отклонением от курса своего последователя и друга. Тем не менее, продолжая то, что Фрейд описывал в связи с соблазнением ребенка взрослым еще перед тем, как «отказаться» в 1897 г. от своей «невротики», Ференци фактически возвращается к поставленным, но недоработанным Фрейдом проблемам некоторых аспектов «страстного переноса»[46].
С этих пор, заново сталкиваясь с проявлением квазигипнотических состояний в рамках анализа, Ференци связывает эти «состояния транса» с повторением сексуальных и нарциссических «травм», которые, при их описании, принимают форму любовной связи с обладающим/обладаемым внутренним объектом[47]. Страстный перенос становится одним из способов, которым во время лечения реактивируются исторические «травматические» условия, приведшие к организации расщепления «Я» и к появлению «как будто бы» личности, вторичных по отношению к «терроризму страдания»; вот почему новые техники нацелены на создание оптимальных условий для трансферентного раскрытия того, что когда-то было зафиксировано на регрессивных позициях в один из эволюционных моментов, затем расщеплено и инкапсулировано.
Так, по мысли Ференци, взаимный анализ, последняя его техника, должен обеспечить понимание и частичное разрешение всех этих проблем «страстных» клинических случаев, порожденных психоаналитическим лечением. Он тесно связан с концепцией Ференци о травматизме: травматизм является результатом расщепления «Я»; расщепленная часть «Я» трудно поддается анализу; эта расщепленная часть, существующая как у аналитика, так и у пациента, действует в этих условиях как общая травматическая зона для обоих, настоящее темное пятно анализа. Цель взаимного анализа состоит в том, чтобы избавиться от этого темного пятна[48].
Ференци пробует таким образом установить связь между своими контрпереносными позициями и внутренним присутствием травматических «объектов страсти», появляющихся в анализе посредством переноса пациента, переноса, характеризующегося подражанием, подчинением и отказом от собственной ненависти. Этот «страстный» перенос устраняется тогда, когда аналитик соглашается признать и ознакомить своего пациента с собственным «страстным» отказом по отношению к последнему. Таким образом, аналитик создает условия для появления «того доверия <…> которое определяет контраст между настоящим и невыносимым травматогенным прошлым»