В силу этого «Вечная жизнь» была самым чистым, самым счастливым местом на земле. Ферма предоставляла дом, в котором могли найти приют все нуждающиеся, давала семью одиноким и воспитывала атмосферу любви. Семьи продолжали прибывать, весть об общине распространялась естественным путем. Любовь гордилась тем, что играет такую важнейшую роль в ее развитии и сохранении. Действительно, во многом благодаря ее стараниям царил такой порядок и праведность. Благодаря ее и Спасителя бесконечной преданности конечной цели «Вечной жизни», каждый член чувствовал себя любимым и ценимым. Каждый мужчина, женщина и ребенок знали, что их жизнь будет долгой, плодотворной и гармоничной, а что может быть лучше?
Единственной занозой оставалась сестра. Смирение была колючей, как ежик, демон, высасывающий жизнь и душу из каждого, на кого она посмотрит.
Спаситель прошел мимо Безмятежности, взъерошил ей волосы, запрыгнул на крыльцо, поднял дробовик и улыбнулся. Несколько секунд Любовь думала, как хорошо он выглядит для своего возраста. Несмотря на пятьдесят лет, его кожа оставалась почти полностью без морщин, волосы почти не тронуты сединой. Чистая кровь творила чудеса. Ее преимущества говорили сами за себя. Люди редко болели и, хотя работали долго и тяжело, каждое утро просыпались со свежими лицами, переполненные энергией для нового дня. Даже самые старые члены «Вечной жизни» могли сидеть на корточках, как африканские дикари, и работать двенадцать часов в день почти без перерыва. Жизнь здесь была поистине исключительной.
Спаситель поцеловал ее в висок. Было время, когда такое прикосновение поставило бы ее на колени, но она больше не испытывала к нему физического влечения, и он спал только с другими женщинами общины. Их отношения превратились больше в дружбу, чем ухаживание, что ее устраивало. У нее не было ни времени, ни тяги к плотским утехам.
Спаситель закинул дробовик на плечо.
— Усердие и Смирение вернутся с новым дающим с минуты на минуту.
— Замечательно… что? Смирение поехала?
— Я думал, ты знаешь.
— С чего ты взял? С чего ты взял, что я давала ей разрешение поехать?
— Усердие сказал мне, что ты разрешила.
— Усердие? Зачем ему врать?
Она быстро думала. Пару недель назад она видела болтающих Усердие и Смирение и подумала, что это странно, но тогда отмахнулась от этой мысли, решив, что Смирение, должно быть, просила купить товары личной гигиены во время его еженедельной поездки в город. Но, очевидно, это было чем-то бо́льшим. Любовь распахнула глаза. Они спят вместе. Должно быть это. Смирение пролезла в сердце — и штаны — Усердия, а затем перевернула его мнение. Убедила его верить ей. Мысль была отвратительной; Смирение оказалась более отчаянной и безумной, чем думала Любовь.