Теперь пришла очередь Адалану стыдиться. Конечно, хватать куцитру и пить, потеряв голову, было глупо. Но ведь помогло же! А просто так, одной только волей, он бы с разбушевавшимся пламенем не сладил: или сам бы сгорел, или сжег ползамка. А может, еще что похуже бы случилось, о чем он даже думать не хотел.
Адалан вытянул кинжал и снова стал разглядывать, лишь бы не смотреть на брата. Только сухо бросил:
— Так надо было.
— Ну да, надо, — понимающе усмехнулся Сабаар. — На трезвую-то голову ты вряд ли додумался бы отпустить меня.
— Ты убил. Я не хочу, чтобы из-за меня кто-то страдал, тем более ты.
— Убил-убил… заладил. Убил. И сто раз убью, если нужно, и тысячу. Но тебя, дурня маленького, не оставлю. Ты — моя жизнь, как не понимаешь? Моя сила, мой смысл. Я перед богами за тебя отвечаю.
— Я не ребенок уже, Сабаар, — Адалан всерьез рассердился. На то, что брат не ценит его заботы, а еще больше на то, что даже всерьез ее не принимает. — Я — первородный маг, вершитель. Не нужно меня опекать. Сам могу за себя ответить, ты же видел…
Договорить он не успел — одним по-звериному стремительным движением Сабаар повернулся к нему и прыгнул, правой рукой захватывая запястье, а левой — кисть руки с кинжалом. И в следующий миг юный маг уже снова лежал распятым на земле, изящный золоченый клинок уперся в горло, а пальцы на рукояти, из последних сил не дающие ему вонзиться, едва не трещали в болезненном захвате.
— Ну что, вершитель, не нужен я тебе, да? — глаза даахи сверкнули зелеными искрами. — Сам все можешь и умеешь?
Захват на рукояти стал совсем невыносимым — того и гляди пальцы выпустят клинок, и он вопьется в шею.
— Отпусти, — зашипел Адалан сквозь зубы, — руку сломаешь.
— Отпущу — а ты меня на сосну закинешь? Нет уж, великий маг, скажи сначала, что ты глупый мальчишка, которому нужен хранитель.
— Нужен! — пальцы так сводило, что Адалан был уже на все готов.
— Что — нужен? Не понимаю.
— Я глупый, ты мне нужен!..
— А еще пообещай, что к ведьминым метелкам больше никогда не притронешься, пока со мной не поговоришь.
— Никогда, обещаю…
— Так-то оно лучше, — Сабаар отпустил брата и помог подняться. — Магия — это здорово, но что-то не очень она тебе помогла.
Он был счастлив: пока с мальчишкой можно справиться так легко, нет никакого смысла его бояться, а, значит, и бед он не натворит, и убивать его незачем.
Адалан сел, растирая пальцы. Вид у него был жалкий: белоснежная туника с обожженными рукавами теперь была еще и перепачкана землей вперемешку с травяной зеленью, всклокоченные волосы забиты грязью, хвоинками и останками прошлогодних листьев, а за ухом прицепился сухой репейник. Глядя на него, Сабаар, сам того не желая, засмеялся.