Силой и властью (Мааэринн) - страница 141

Адалан посмотрел сначала на Кайле, потом на брата, рассердился окончательно и, бросив напоследок:

— А вы знакомьтесь, чего уж! — быстрым шагом направился к двери.

— Адалан!

— Лаан-ши!

Кайле и Сабаар разом повернулись в его сторону, но он не оглянулся, только рукой махнул.

— Что это с ним? — удивилась Кайле. — Обиделся?

— Ревнует. Только вот кого к кому — непонятно.

От такой прямоты она опять растерялась, но Сабаар сделал вид, что не заметил, и продолжил, как ни в чем не бывало:

— Ладно, с этим потом разберемся. А сейчас мне пора вождю представиться. Покажешь дорогу до ворот?

Три крупных яблока висели прямо перед носом и дразнили красными налитыми боками. А ведь только вчера на этой ветке были зеленцы чуть больше ногтя. Фасхил сорвал одно, покрутил в руке, потом откусил. Яблоко хрустнуло на зубах, брызгая кисло-сладким запашистым соком, — настоящее яблоко, никакой бездны, никакого подвоха.

И все же подвох был. Не время яблокам в начале лета, не место среди дворцового сада поднебесным грозовым ветрам… а значит, чутье хаа-сар не лжет: бездна по-прежнему здесь, рядом. Сила мальчишки, освобожденная той ночью, не рассеялась бесследно, а все еще вплетается в ткань мира, рвет старые связи, создает новые. Когда это закончится? Чем закончится?.. Дайте боги, только скороспелым летом и ранним урожаем, дайте боги!

В тут ночь он был с сыновьями Белокрылого, как и обещал. Да и не в обещании дело, он бы не смог иначе — между этими двоими горел воздух, плавилась земля… и определялось слишком многое: жизнь, смерть… И т’хаа-сар прислушивался, тонул в боли и ненависти златокудрого мага, растворялся в страхе и решимости его юного хранителя. Решимость… да! Несмотря на след недавнего убийства, на ужас перед убийством во сто крат более страшным, Сабаар был готов исполнить долг — настоящий воин-хранитель, сильный, чуткий и разумный. Лис, не Волк. Еще тогда, у водопада, Фасхил понял, что сын Хафисы на мать похож куда больше, чем на отца. Такого не остановят прекраснодушные мечтания хааши — он сделает, что должен. И если умрет… что ж, это не беда. Ведь есть еще старый Барс, который свое давно прожил.

Так он думал в ту ночь, ждал, надеялся… и впервые в жизни жалел, что Белокрылого с его песней нет рядом.

И все-таки Сабаар не убил мальчишку. Почему? Фасхил так и не понял — не расслышал, не уловил. Что же произошло между ними, что изменилось? Что оказалось доступным лопоухому щенку, едва получившему имя, но не ему, опытному т’хаа-сар Тирона, полжизни стерегущему магов? Что бы это ни было, Хаа приняла решение Волчонка, это-то уж Фасхил слышал отчетливо. А кто он такой, чтобы спорить с богами?