— Без Бога — ни до порога, без карабели — ни с постели!
Из лавки они унесли три хорошие карабели и три кинжала — подвешивать к поясу.
Шумилова они застали в удивительно бодром настроении.
— Баба с возу — кобыле легче, — сказал Арсений Петрович. — Она ухитрилась наняться комнатной девкой к какой-то польской пани и уезжает с ней в Варшаву.
— Эх… — вздохнул Петруха. Он все это время пытался как-то подладиться к Анриэтте, но француженка решительно не желала замечать его поползновений.
— Она сказала, как ее найти в Варшаве? — спросил Ивашка.
— Сказала, сама нас сыщет. А как — одному Богу ведомо, и будет ли искать — не уверен. По-моему, она только и хотела, что от нас отвязаться. Довезли мы ее до Гданьска, и более мы ей не нужны. Вот и славно, — подытожил Шумилов. — Сами справимся.
Два дня ушло на возню с одеждой, потом еще нужно было купить лошадей. Наконец тронулись в дорогу — и через седмицу были в Варшаве.
По дороге московиты придумали себе новые прозвища. Шумилов стал паном Арсением Залесским, Ивашка — паном Яном Ковальским, благо в Речи Посполитой Ковальских сто тысяч, не менее, а Петруху, почти не говорящего по-польски, сделали паном Петром Немовлянским.
Но добраться до Варшавы было просто, отыскать в большом городе беглецов — куда труднее. Московиты прочесали все гостиницы, ходили во все церкви — и в костелы, и в лютеранские храмы, выбирая время, когда народ расходится после службы. Наконец Шумилов вынужден был признать: Анриэтта права, беглецов где-то прячут иезуиты. А об иезуитах он уже знал довольно много.
Они появились в здешних краях около ста лет назад — и не сами пришли, а их пригласил кардинал Станислав Гозий. В то время на землях Польши и Литвы сильно укрепился кальвинизм — до того даже доходило, что католических ксендзов принуждали менять веру. Католики оказались в незавидном положении. Куда уж дальше-то: епископ Пац сложил сан, стал протестантом и, страшно сказать, женился. Кальвинизм больше соответствовал нравам вольнолюбивой и своенравной польской шляхты. Но, когда в стране имеется несколько вер, добра не жди. Короли — сперва Стефан Баторий, потом Сигизмунд Третий — решили, что вера должна быть одна, и пусть это будет католицизм.
Иезуиты, которых к тому времени уже прозвали «черной гвардией папы», прибыли в Вильно весьма смиренно. Большинство их было польского происхождения. Но вскоре они завладели лучшим в Вильно Свято-Янским костелом. А потом взялись за дело тихо, но упорно. Они стали создавать коллегии — школы для детей шляхты, где нравы были почти монастырские, а знания давались не хуже, чем в ином университете. Обучение было бесплатным. А поскольку шляхта и сама хотела видеть наследников образованными на европейский лад, то общество Иисуса создало немалую сеть коллегий, куда брали всех — и детишек русской шляхты тоже. Никто открыто не принуждал их к перемене веры — это происходило само собой. Европейская культура оказалась очень хорошей приманкой.