Около полудня отряд верблюдов поскакал из-за гребня быстрой рысью прямо на нас. Малыш Турки бросил свою старую верблюдицу в галоп, держа карабин на бедрах, чтобы выяснить, что это значило. «А, — крикнул мне Мифлех, когда они были еще за целую милю, — там, впереди, Фахад на своей Шааре. Они наши родичи», — и точно, так оно и было. Фахад и Адхуб, главные военные вожди зебн, стояли лагерем на западе, при железной дороге у Зизы, когда к ним пришел один из гомани с новостями о нашем походе. Они сразу сели в седло и, не жалея сил, нагнали нас всего на полпути. Фахад учтиво и мягко упрекнул меня, что мы едем по их району искать приключений, пока сыны его отца лежат в своих палатках.
Фахад был меланхоличным, неразговорчивым человеком лет тридцати, с мягким голосом, белым лицом, выщипанной бородой и трагическими глазами. Его младший брат, Адхуб, был выше и сильнее, но не больше среднего роста. Он был не похож на Фахада — деятельный, шумный, на вид неотесанный, с выступающим носом, безволосым мальчишеским лицом и блестящими зелеными глазами, которые жадно перескакивали с предмета на предмет. Его простоту выдавали взъерошенные волосы и грязная одежда. Фахад был одет опрятнее, но все же очень просто, и оба, на своих лохматых домашних верблюдах, были так непохожи на шейхов с их репутацией, как только можно было представить. Однако они были знаменитыми бойцами.
В Аммари сильный и холодный ночной ветер взбивал пепельную пыль солончаковной дороги вокруг колодцев в дымку, эта пыль хрустела у нас на зубах, как нечистое дыхание извержения; и вода нас не обрадовала. Она была на поверхности, как во многих местах Сирхана, но большинство водоемов были слишком горькими для питья. Все же один из них, однако, названный Бир эль Эмир, мы сочли очень хорошим по сравнению с ними. Он лежал на небольшой поверхности голого известняка, среди песчаных холмиков.
Вода (мутная, на вкус отдающая смесью рассола и нашатырного спирта) была чуть ниже уровня каменных глыб, в каменном водоеме с ломаными краями. Глубину его Дауд проверил, столкнув туда Фарраджа прямо в одежде. Тот скрылся из вида под желтой водой, а затем потихоньку выплыл на поверхность у края скалы, откуда его на закате не было видно. Дауд напряженно ждал минуту, но когда его жертва не появилась, сорвал свое покрывало и бросился вслед — чтобы найти его, ухмыляющегося, под нависающей скалой. Ныряя за жемчугом в заливе, оба выучились плавать, как рыбы.
Их вытащили из воды, и они затеяли дикую драку на песке рядом с водоемом. Обоим досталось друг от друга, и они вернулись к моему костру, в лохмотьях, с которых капала вода, в крови, с перепачканными волосами, лицами, руками, ногами и телами, все в колючках, больше похожие на демонов урагана, чем на самих себя, обычно учтивых и деликатных. Они сказали, что танцевали и налетели на кусты; а с моей стороны было бы великодушно подарить им новую одежду. Я развеял их надежды и послал их поправлять ущерб.