Исходя из этого, он телеграфировал в Мекку и получил в ответ телеграмму, называвшую его предателем и беззаконником. Он ответил, что слагает с себя командование фронтом Акабы. Хуссейн назначил ему на смену Зейда. Зейд сразу же отказался. Шифровки Хуссейна были разъедены гневом, и военная жизнь в Аба эль Лиссане внезапно остановилась. Доуни, прежде чем вышел пароход, позвонил мне из Акабы и уныло спросил, неужели надежды нет. Я ответил, что все висит на волоске, но, возможно, мы справимся.
Перед нами лежало три возможных пути. Первый — нажать на короля Хуссейна, чтобы он взял свои слова обратно. Второй — продолжать, не обращая на него внимания. Третий — поставить Фейсала в положение формальной независимости от отца. У каждого пути были свои защитники, как среди англичан, так и среди арабов. Мы связались с Алленби, прося его сгладить инцидент. Хуссейн был упрям и хитер, и могли потребоваться недели, чтобы принудить его отказаться от своих предубеждений и извиниться. Обычно мы могли бы позволить себе три недели, но сейчас мы были в несчастливом положении, через три дня должна была начаться наша экспедиция на Дераа, если ей вообще было суждено начаться. Мы должны были найти какое-нибудь средство продолжать войну, пока Египет ищет решения.
Первым моим долгом было послать гонцов к Нури Шаалану и сообщить, что я не смогу встретить его на сборе племен в Кафе, но буду в Азраке в первый же день новолуния, в его распоряжении. Это было печальной необходимостью, так как Нури мог заподозрить меня в измене и не прийти вообще; а без руалла исчезла бы половина наших сил и значения в Дераа шестнадцатого сентября. Однако нам приходилось выбирать из двух зол меньшее, поскольку без Фейсала, регулярных войск и пушек Пизани никакой экспедиции вообще не было бы, и, чтобы изменить их настрой, я должен был задержаться в Аба эль Лиссан.
Вторым моим долгом было отправить караваны в Азрак — багаж, продовольствие, бензин, боеприпасы. Янг приготовил все это, как обычно, бунтуя против того, во что его втянули помимо желания. Он был сам себе первым препятствием, но никто другой не способен был его остановить. Я никогда не забуду сияющего лица Нури Саида после совместной конференции, когда он встретил группу арабских офицеров радостными словами: «Ничего, ребята — он разговаривает с англичанами точно так же, как и с нами!» Теперь он проследил, чтобы вышел каждый эшелон — да, не вовремя, но с задержкой всего на день — под началом назначенных офицеров, согласно программе. Нашим принципом было отдавать приказы арабам только через их собственных начальников, и у них прежде не было случая проявить повиновение или неповиновение; и вот они вышли послушно, как ягнята.