Осложнений не могло быть до Кизве, где мы должны были встретить Шовеля, и где Хиджазская дорога приближалась к нашему пути. На железной дороге были Насир, Нури Шаалан и Ауда, вместе с племенами; они все еще гнали эту четырехтысячную колонну (на самом деле в ней было тысяч семь), замеченную нашим аэропланом под Шейх-Саадом за три напряженных дня до того. Они бились без отдыха все это время, пока мы расслаблялись.
Подъезжая, мы услышали стрельбу и увидели шрапнель за хребтом справа от нас, где была железная дорога. Скоро появилась голова турецкой колонны, около двух тысяч человек, беспорядочными группами, останавливаясь то и дело, чтобы стрелять из горных орудий. Мы бросились, чтобы опередить их преследователей, наш огромный «роллс», ярко-голубой, выделялся на открытой дороге. Какие-то арабы на лошадях, преследующие турок, подскакали к нам галопом, неуклюже поспешая через оросительные каналы. Мы узнали Насира по его гнедому жеребцу, великолепному животному, еще бодрому после ста миль скачки и боя; а также старого Нури Шаалана, и около тридцати их слуг. Они рассказали нам, что эти немногие — все, что осталось от семи тысяч турок. Руалла отчаянно нападали на оба фланга, а Ауда абу Тайи в это время ускакал за Джебель Маниа, чтобы собрать вальд-али, его друзей, и поджидал там эту колонну, которую они надеялись загнать через холмы в его засаду. Неужели наше появление наконец означает помощь?
Я сказал им, что войска британцев идут прямо за нами. Если бы они смогли задержать врага всего на час… Насир глянул вперед и увидел поместье, окруженное стенами и деревьями, на краю равнины. Он обратился к Нури Шаалану, и они поспешили туда, чтобы задержать турок.
Мы отъехали на три мили назад, к ведущим индийцам, и рассказали их старому, угрюмому полковнику, какой подарок приготовили им арабы. Он явно был недоволен, что придется разрушать прекрасный порядок его строя, но наконец выделил эскадрон и послал их не спеша через равнину к туркам, которые обратили в их сторону свои пушки. Один-два снаряда взорвались почти рядом с колоннами, и тогда, к нашему ужасу (ведь Насир подвергал себя опасности, надеясь на смелую помощь) полковник приказал отступать и быстро вернуться на дорогу. Стирлинг и я бешеными скачками ринулись вниз и стали упрашивать его не бояться горных орудий, которые сейчас не опаснее ракетницы: но ни доброта, ни гнев не заставили старика сдвинуться с места. В третий раз мы рванули назад по дороге в поисках вышестоящей инстанции.
Адъютант сказал нам, что здесь генерал Грегори. Мы возблагодарили его, Стирлинг чуть не плакал от профессиональной гордости и стыда за дурное управление. Мы затянули нашего друга в машину и нашли его генерала, которому одолжили нашу машину, чтобы майор бригады мог отдать срочный приказ кавалерии. Посыльный понесся назад, к конной артиллерии, которая появилась первой, как только последний луч света исчез вверху на холме и затерялся на его вершине, среди облаков. Появилась добровольческая часть из Миддльсекса и пробивалась среди арабов, преследуя турок с тыла, и, когда спустилась ночь, мы увидели падение врага, который, покинув свои пушки, транспорт, все свое имущество, хлынул вверх по горной седловине туда, где были два пика Мании, чтобы скрыться, как они надеялись, в безлюдную пустыню.