— Сражения едва начались, а ты..! Королевское знамя! Какой позор! Я вздерну тебя на первом дереве!
Но несчастному знаменосцу не довелось быть повешенным — товарищи поручились за него. Замойский принял деньги, однако заявил, что ежели Его Величество потребует казнить провинившегося, сие придется исполнить. Но Баторий не потребовал казни — было не до того!
— Велите объявить всем, что я заплачу четыреста талеров тому, кто первым сможет поджечь эту проклятую стену, — объявил он на военном совете. — Еще сообщите, что я сверх жалованья буду платить по три талера в день тому, кто будет участвовать в сооружении земляного вала напротив стен.
Мера была необходимой — за эту опасную, тяжелую и грязную работу брались очень немногие. А стену, защищенную землей и дерном, было довольно трудно поджечь, притом что московиты нещадно били из пищалей всех, кто приближался к укреплениям на близкое расстояние.
Утром следующего дня, едва забрезжил серый рассвет, ударили пушки. Бесконечная канонада, казалось, сотрет этот дерзкий город с лица земли, даже показался дым за стеной — видимо, удалось что-то поджечь, но стены по-прежнему стояли, а пожар вскоре утих.
Под сотрясающий округу гром пушек в лагерь Батория вновь явились московские послы. Снова король восседает в шатре под красно-белым стягом Речи Посполитой, в окружении воевод. Переговорам мешает грохот пушечных выстрелов, но польскую сторону, кажется, это не смущает.
— Государь наш просит не проливать понапрасну христианскую кровь и по-прежнему желает с Вашим Величеством быть в любви и дружбе, — говорил Пивов, замолкая, когда оглушительно била пушка. — Государь наш готов отказаться от Полоцка и захваченных Вашим Величеством земель, клянется на веки вечные не начинать из-за них войны и не упоминать в своем титуле.
— Что касается мира, то наш король не виноват в этом кровопролитии, — отвечал за Батория Стефан Збаражский. — А прекратить войну он не может, ибо начата она была за великие несправедливости, причиненные государем вашим Речи Посполитой. Ежели все прочие дела будут улажены, то король не станет отказываться от дружбы с великим князем, за коим папа признает его титулы, а император и прочие христианские правители именуют его братом.
Некоторые из воевод почтительно кивнули, но Баторий восседал недвижным каменным изваянием, даже глаза его, безразлично взиравшие на московитов, пугали мертвенной пустотой.
— Но что касаемо Полоцка… — Збаражский, словно удивляясь, пожал плечами. — Наш король не понимает, почему великий князь уступает ему сей город, ибо Полоцк — собственность Великого княжества Литовского. Его Величество взял его и будет впредь брать все, что когда-либо было отнято из его владений.