На берегу Иртыша стояло несколько юрт аула рода Каржас, и сородичи со всей щедростью были готовы оказать гостеприимство своему султану Чорману. Здесь Чорман и остался. Айганым, направлявшаяся в дом Габдиррахима, сказала ему на прощанье:
— Слушай, Чорман, сына я все равно заставлю повиноваться, захочет он поступать по-моему или не захочет. Но ты сам не передумал? Дай мне еще раз согласие на брак наших детей.
И Чорман опять подтвердил, что слова своего он не меняет:
— Все в нашей воле. Они уже вошли в возраст. Шариат разрешает жениться и раньше.
На том и расстались.
Едва голова коня, впряженного в повозку Айганым, кос-нулась ворот подворья Габдиррахима, как сам грузный хозяин выбежал навстречу. Хитрый имам, он был готов к ее приезду и хорошо знал все его обстоятельства. Однако сделал вид, что ничего не подозревает и просто обрадован неожиданному появлению почетной Гостьи.
— О-о, байбише, добро пожаловать. Как мы давно не виделись! — лебезил он скороговоркой. Несмотря на свою полноту — он обрюзг и ожирел за эти годы, бородка и усы с одинокими прежде сединами тоже стали теперь чернобелыми — ловко подскочил к повозке, легко приподнял крупную отяжелевшую Айганым и поставил ее на землю:
— О-о, байбише, прошу в дом…
Довел ее до порога, пропустил вперед в открытую дверь, и, осторожно поддерживая ее локоть, проводил в просторную гостевую. В комнате этой обычно останавливались богатые баи, мирзы, именитые бии, властительные представители дуанов и всяческие ученые или влиятельные мусульманские священнослужители. Весь дом Габдиррахима был убран в восточном стиле и, в особенности, комната для гостей: ее стены, сплошь увешанные коврами, сияли яркими пламенеющими узорами. На устланном ворсистыми коврами полу лежали и шелковые одеяла с подушками.
Габдиррахим предложил чай, кумыс. Надо утолить жажду с дороги, а потом можно приступать и к беседе.
Между тем, гостевая комната наполнялась людьми — джигитами Айганым и приближенными имама. Чаепитие обещало быть длительным. Это как раз и не устраивало Айганым.
— Хазрет, — почтительно обратилась она к имаму, нам бы надо было поговорить наедине.
— Не лучше ли сперва чай, байбише? Устали в пути, — Габдиррахим попробовал оттянуть разговор.
— Чай после, хазрет. Нам надо остаться вдвоем.
Не дожидаясь, пока их попросят выйти, люди один за другим покидали комнату. Кто-то еще мешкал, до кого-то еще не дошел смысл слов Айганым, но она уже указала имаму место рядом с собой. И тот, изображая всем своим лицом полное недоумение, послушно приподнялся и с трудом, под тяжестью собственного груза, перевалился поближе к Айганым.