Тамбера (Сонтани) - страница 158
— Никуда ты не пойдешь, — вмешалась мать Кависты, — пока не узнаем, что произошло.
Вооружившись ножами, кинжалами и дубинами, четверо мужчин, осторожно ступая, растворились в темноте. Кависта и Вето взяли немного правее, Вина и Уман левее. Так и шли, держась неподалеку друг от друга.
— Кависта! — опять раздалось в тишине.
Теперь сомнений не было: это Маруко.
— С отцом, видно, случилось несчастье, — шепнул Кависта своему спутнику.
Теперь они шли точно на голос. Ускорив шаг, Кависта чуть не наступил на человека, распростертого на земле и скрытого густой травой. Это был Маруко.
Он лежал неподвижно, и только грудь его порывисто поднималась и опускалась от неровного, судорожного дыхания.
Кависта наклонился над ним.
— Ты… сынок… — с трудом проговорил Маруко. — Я… никак не мог доползти до вас…
— Что с тобой, отец?
— Берегись, сынок, берегись… Они идут сюда… Они схватят тебя… Очень скоро…
— Что они сделали с тобой? — стиснув зубы, спросил Кависта.
— Они меня… мучили. Так больно… страшно… И тебя тоже… будут мучить, сынок… Берегись… потому что… они…
Не успел он договорить, как вдруг совсем недалеко прогремел ружейный выстрел, и над их головами просвистела пуля.
— Проклятье! — выругался Кависта, молниеносно отскакивая в сторону.
— О-о… — застонал Уман, который был уже здесь, возле Маруко.
Кависта бросился было к товарищу, но в этот момент раздался второй выстрел, за ним — третий.
Прыжок — и Кависта укрылся за мощным стволом дерева.
Маруко не подавал признаков жизни. Уман корчился от боли.
— Приготовьтесь к бою, друзья! — крикнул Кависта, Он мог бы и не отдавать этого приказания. Заслышав вражеские выстрелы, Вето и Вина не мешкая заняли подходящие для обороны позиции. Лишь в первое мгновение они растерялись от неожиданности. Но быстро опомнились и теперь были готовы встретиться с врагами лицом к лицу.
Но Кависта не мог сидеть в своем укрытии и ждать. Он горел ненавистью к врагам и хотел скорее сразиться с ними. Он бесшумно вышел из-за дерева. Где враги, сколько их, — он ничего не знал: в лесу было еще темно. Кависта двигался вперед медленно, осторожно, полагаясь только на свое чутье, обострившееся сейчас до предела.
Отец… Он так и остался лежать в траве, беспомощный, страдающий. Может быть, голландская пуля уже погасила последнюю теплившуюся в нем искорку жизни…
Крепко сжимая дубину, Кависта неслышно пробирался туда, где стреляли. Вето с Виной следовали за ним.
На их стороне было важное преимущество. Ночь была их союзницей; они знали здесь каждое дерево, каждый куст, каждую тропку и легко ориентировались в темноте, тогда как голландским солдатам, впервые попавшим в этот черный, угрюмо притихший лес, опасность чудилась на каждом шагу.