Прямо со сходки Имбата отправился в крепость, к ван Спойлту. Многие участники сходки остались у дома старосты, чтобы обсудить между собой все, что они сейчас услышали.
— Зря Имбата согласился, чтобы его сменили, — сказал кто-то. — Что там ни говори, а он виноват ничуть не больше Кависты.
— Но он же сам признал, что больше не может быть нашим старостой, — возразил другой. — Лучше прямо об этом сказать, чем делать дело, которое тебе не под силу.
— Ну а сами-то мы что сидим сложа руки? — воскликнул третий. — Кависта вон не испугался голландцев!
— Ну и что?
— А то, что я буду чувствовать себя виноватым, если голландцы победят. Я тоже хочу с ними драться!
— Кто же тебе мешает? Иди. А я, например, и не подумаю.
— Боишься, что тебя убьют?
— Еще чего скажешь! Но я считаю, что все это бесполезно. Не сегодня-завтра голландцы схватят Кависту. Да и с чем воевать, если даже ножи у нас отняли! Вон, смотрите, опять солдаты идут! Думаете, им захотелось подышать свежим воздухом?
И в самом деле, солдаты вышли из крепости не на прогулку. Это был патруль, обязанный следить за порядком в кампунге. Подойдя к насторожившимся лонтор-цам, они приказали им немедленно разойтись по домам и предупредили, что отныне жителям Лонтора запрещается собираться группами. Нарушившие приказ будут заподозрены в содействии заговорщику Кависте.
Люди расходились нехотя. Они вынуждены были уступить тем, кто сильнее. В этот несчастливый день все шло вкривь и вкось. Работа валилась из рук. Не сиделось дома. Еда в горло не шла.
К полудню стрельба, доносившаяся из леса, стихла. Тем тревожнее стали биться сердца лонторцев. Что это означало? Неужели конец? Неужели голландцы перебили весь отряд Кависты?
Бездеятельное выжидание тяготило, становилось невыносимым. Особенно для тех, кто всей душой был с Кавистой, кто так же, как он, ненавидел врагов и хотел прогнать их с Лонтора.
Несколько человек, собравшись тайком, решили, не теряя времени, пойти на выручку Кависте.
Шли кружным путем, осторожно, чтобы не наткнуться на голландцев. Долго они плутали по лесу, пока наконец не разыскали Кависту и его людей.
Они нашли их в самой глуши на небольшой полянке, с одной стороны которой высились, наподобие крепостной стены, каменные глыбы.
Кависта сидел на одном из камней, обхватив голову руками. Несколько его товарищей стояли тут же, другие бродили по поляне. Все были охвачены тревожным ожиданием.
Прибывшим из кампунга обрадовались, бросились навстречу, засыпали вопросами. Но когда узнали о том, что происходит в кампунге, воцарилось еще более тягостное молчание. Негодование, бессильную ярость, отчаяние — вот что испытали сейчас эти люди.