– Ты, Адичка, ее туфлями отходила? – спросила Гражина, появившись на лестничной площадке.
Обувь стояла у головы бесчувственной девушки рядом со шкатулкой. Я фыркнула:
– Сама в обморок брякнулась. Это вообще кто?
– Так дочурка нашего постояльца Диего – Алондра или Костондия, я их не различаю особо. – Тетка склонилась над нами, рассматривая личико панны. – Скорее Алондра, она постарше, опять же, знаки внимания Мареку именно она оказывала… Значит, получается, пришла знаки свои подтверждать?
– Чего? – Я хлестнула посильнее.
– Не злись, Адичка, еще следы останутся.
Мы синхронно оглянулись, на втором этаже скрипнула дверь, мужской голос что-то негромко спросил, кроме «Алондра» не удалось разобрать ни словечка.
– Жених, – испугалась тетка, – он у девицы ревнивый.
Другой мужской голос из-за двери моих покоев выражался даже непонятнее. Пан Марек, кажется, пришел в себя, и кляп мой оказался кстати.
Распрямившись, я быстро обулась и повернулась к лестнице, по которой ко мне поднимался господинчик средних лет.
Господинчик был в ночной сорочке до пят, на голове его красовался ночной колпак, в руке ночник. Нет, точно не жених, батюшка смуглой сластолюбицы.
– Доброй ночи, пан Диего, – сказала я приветливо, когда ночник осветил носки моих туфель. – Позвольте представиться, Моравянка, хозяйка этого трактира.
Луч света пополз вверх по халату, остановился на груди. Так вот в кого наша Алондра в стремлениях своих неприличных пошла. В родителя.
Наклонившись, чтоб осветить лицо, я широко улыбнулась:
– Вечер, говорю, добрый, пан Диего!
Произнесла я это погромче, чуть не по слогам, чтоб, значит, поняли. Увы, не только не уразумели, ну и ответили не по-тарифски. Вот ведь незадача. Пришлось отбирать у постояльца фонарь, подносить его к бесчувственной Алондре:
– Ваша пропажа, вельможный пан? Так подберите, а то простынет еще на сквозняке.
Девица пана Диего отчего-то не заинтересовала, он безостановочно тарахтел, кажется, стихи, я, решив, что обязанности хозяйки исполнила, поставила на пол фонарь, взяла шкатулку и, присев напоследок в реверансе, ушла к себе.
Марек извивался на кровати, мычал, из его рта торчали кружевные оборки. Только сейчас я опознала используемый в качестве кляпа предмет. Нижнее белье, а точнее, дамские панталончики, мои любимые, но все равно неловко. Я густо покраснела и жалобно посмотрела на Рузечку, та пожала плечиками и прикрыла за собой двери шкафа. Все правильно, скоро в покоях появятся посторонние, да и Мареку ей на глаза показываться не стоит. Прозрачная Гражина была подле меня, я ощущала холодок ее присутствия.