Марек притих, выпучил глаза, наблюдая, как я открываю шкатулку. Снаружи доносились негромкие голоса, наверное, купец призвал на помощь слуг. Амулет оказался широким браслетом, кованная золотая пластина, украшенная орнаментом, изогнутая под размер человеческого запястья. Непонятно было, как он расстегивается. Может, нужно сквозь него ладонь просунуть? Пробовать на себе я не стала. Чародей дышал носом, но больше не стонал.
– Ну нет у меня другого выхода, – вздохнула я виновато, – слишком ты, Марек, властный мужчина оказался, порядки свои в трактире заводишь, меня запереть пытаешься. И если за порядки я даже признательна, то насилие последней каплей стало. Это, – я подняла браслет, – артефакт подчинения, сейчас его на тебя надену, а Карл заклинание произнесет…
– Папенька тоже явился, – шепнула Гражина, – скандал, скандалище…
«Что значит тоже?» – удивилась я, осторожно приблизилась к изголовью кровати и попыталась просунуть смуглую руку чародея в золотое кольцо, он сопротивлялся, растопыривал пальцы, больно ущипнул меня за мякоть ладони.
На лестнице громко рыдала женщина.
– Ты все не так понял, говорит, – перевела тетка. – А он ей…
Марек крутанул запястьем, выбивая артефакт, я выругалась, опустилась на четвереньки и поползла под кровать:
– Песья дрянь!
Гражина, подлетев к шкафу, смачно, но негромко пересказывала Рузе подробности скандала. Пан Руфус – жених пожилой, даже папеньки алондрового постарше, но ревнивый – страсть. Такие взгляды гневные бросал, когда невеста нашему чернявому куры строила, а уж когда застукал…
Вот всегда они так, у нас тут артефакт подчинения, вышнее колдовство, а моих теток больше любовные истории занимают.
Браслет обнаружился за дальней кроватной ножкой, я вылезла с ним с другой стороны и с удовольствием обнаружила, что от удара об пол кольцо разомкнулось. Марек, когда увидел, что я опять нацелилась на его привязанную конечность, забился пойманной рыбешкой.
– Прости, пожалуйста, прости…
– Адичка! – ахнула Гражина. – Беда! Доманцы дверь в покои вышибают.
Я быстро защелкнула артефакт на запястье чародея и побежала наружу. Слуги купца оказались хлопцами рослыми, пришлось поднапрячься, чтоб вытолкать их за порог.
– Прощения просим, – низко поклонилась я, закрывая за спиной дверь. – По какому праву…
Меня не понимали! На лестничной клетке толпилось человек десять или больше. В основном доманцы. Пан Руфус при моем появлении приосанился, одарил страстным взглядом. Только вот этого сейчас не хватает! От разноголосого лопотания я немного растерялась, переводила взгляд с лица на лицо. Ни словечка не понятно. Тетушка Гражина, почему вы меня иностранным языкам не обучили?