Фрида расспрашивала меня об Алексее Евграфовиче, о нашей жизни в Боровом, о том, как я здесь устроилась, как питаюсь. Когда я сказала, что мне дали с собой две круглые жестянки из-под какао, наполненные сливочным маслом, она с искренним удивлением воскликнула: «Вы их сразу не съели?». Это ее удивление ясно показывает, как, в сущности, голодно жили эвакуированные в Казань люди. Фрида никогда не была жадной до еды, а тут невольно прорвалось, как ей не хватало масла. Когда настало время обеда, мы пошли с ней в столовую, где обедали сотрудники Академии наук и другие эвакуированные. Там я увидела многих знакомых: Лидию Ивановну Колотову, Н. А. Герштейн, Анну Николаевну Елизарову, сотрудницу И. Н. Назарова, и Елену Николаевну (Лену) Прилежаеву, дочь Н. А. Прилежаева, моего двоюродного брата.
Н. А. Прилежаев перед революцией и в первые годы советской власти работал в Киевском политехническом институте. Потом переехал в Минск, в Белорусскую Академию наук, пользовался там авторитетом, был избран членом-корреспондентом этой Академии, а потом действительным ее членом. Он хорошо устроился в Минске, купил там дом с садом, в котором работал сам, но главной помощницей была Лена. Минск был рядом с границей, сразу же подвергся нападению немцев в злосчастный день 22 июня. Лена окончила Минский университет, затем аспирантуру у Я. К. Сыркина[517] — органика-теоретика в Москве, после чего вернулась работать в Минск. 22 июня она была на работе, когда стали бомбить Минск и немецкие войска стали приближаться к городу. Жители побежали, Лена бросилась домой, никого там не нашла. Боясь остаться одна, примкнула к группе сотрудников своей лаборатории и пешком, без всяких вещей, ушла из Минска. После трудного и долгого путешествия добралась она до Саранска — столицы Мордовской АССР, где устроилась работать. Там она узнала, что Алексей Евграфович эвакуирован в Боровое, написала ему о том, в каком положении она очутилась. Алексей Евграфович послал ей денег, а потом написал Шостаковскому в Казань, прося его устроить Лену работать у него в лаборатории. Шостаковский послал Лене в Саранск вызов и устроил ее работать у себя в лаборатории.
А что же стало с Н. А. Полежаевым и другими членами его семьи? Когда немцы начали бомбить Минск, они ушли из дома в убежище. События развивались так быстро, что доехать или уйти из города они не успели и остались в Минске. Подпольным организациям это было известно, и когда под Минском появились партизаны, они пытались наладить связь с Н. А. через его младшую дочь Ирину, которую арестовали по подозрению в сношениях с партизанами и допрашивали в гестапо, но отпустили за недостаточностью улик. Партизаны все же снеслись с Н. А. Полежаевым, разработали план и под видом клади вывезли на дровнях в лес, а оттуда на самолете переправили на большую землю в Москву.