В целом жизнь и поведение Грюнвальд после «спасения» из дома терпимости явно не вписывались в модель жизни замужней женщины середины века и больше были похожи на жизнь содержанки или же женщины низкого происхождения (простолюдинки), живущей собственным трудом, часто вместе с товарками. Когда летом 1858 г. Добролюбов уехал на лечение в Старую Руссу, Грюнвальд выезжала на так называемые Смоленские гулянья в Санкт-Петербурге[109], на небольшие вечеринки в доме знакомой ей Софии Карловны, на прогулки вместе с другом Добролюбова Н. М. Михайловским:
Бываю и на вечерах Софии К[арловн]ы. Я уж 2ой раз была на балу 26го и 28го были мы и на Смоленском гулянье и других гуляньях. Также и с Мих[айловским] бываем часто, но теперь он очень занят эти числы, да и при том он хочет ехать (письмо № 3, с. 96).
Городские гулянья в XIX в. были значимым для простонародья и широко распространенным типом досуга[110]. Негласные нормы этикета предполагали, однако, что добропорядочная женщина не может посещать их в одиночку, поэтому Грюнвальд, судя по ее словам, появлялась там в компании знакомых. Сложно сказать, продолжала ли она ездить на подобные увеселительные прогулки позднее – на протяжении второй половины 1858 г. и первой половины 1859 г., когда она стала жить на съемной квартире, лишь время от времени встречаясь с Добролюбовым. В письмах информации об этом мы не находим, но надо думать, что если Грюнвальд и посещала подобные увеселения, то только вместе с Добролюбовым, который был подозрителен, беспокоился о том, не завела ли Тереза новых кавалеров, а потому, скорее всего, воспрещал ей развлекаться в одиночку. Вместо этого письма Терезы доносят до нас частые упоминания о домашнем времяпрепровождении – в первую очередь за чтением, шитьем и сдачей в стирку белья. Хлопоты по хозяйству сочетались у Грюнвальд с простейшим интеллектуальным досугом. Судя по многочисленным воспоминаниям, шитье в то время было подчеркнуто женским (не девичьим) занятием, массово распространенным среди средних и низших сословий[111].
Начиная с 1859 г. Тереза обшивала Добролюбова и устраивала сдачу его белья прачке (скорее всего, приходящей): упоминания о пересылке его простыней, рубашек и чулок встречаются сразу в нескольких письмах (№ 10, 11, 15). Возможно, она начала заниматься этим уже с сентября 1858 г. в рамках их раздельного, но симбиотического проживания, которое предполагало обмен услугами и чувствами (см. об этом обмене ниже). Добролюбову это позволяло экономить, а Терезе ощущать себя полезной. Другим, более серьезным повседневным ее занятием было шитье и вышивание на заказ, т. е. создание новых вещей и украшение уже существующих. Сразу после отъезда Добролюбова в Старую Руссу Грюнвальд обзавелась канвой и шерстяной пряжей и начала вышивать (письмо № 4). Позднее упоминание о том, что она получила за «работу» 12 рублей серебром (письмо № 18), возможно, подразумевает именно шитье на заказ. На вырученные деньги женщина сама сшила себе «миленькое платье». После переезда в Дерпт шитье составляло главный источник дохода Грюнвальд, который она, впрочем, мечтала сменить на акушерскую практику: