История и теория наций и национализма (Филюшкин, Федоров) - страница 109

Империя «привыкла» быть лидером, определяющим пути развития и центра, и периферии, и колоний. Она до сих пор эффективно реагировала на вызовы современности, выступая источником, «двигателем» модернизационных процессов. Империя вообще является мощным инструментом преобразования мира. Она преобразует ландшафт, строит города и дороги, заводы и фабрики и т. д. Она не только эксплуатирует колонии, но и развивает их, строит экономические объекты, учит и подготавливает специалистов из аборигенов, формирует национальную элиту. Именно через имперские университеты и управленческие структуры местные кадры приобретают необходимую квалификацию. Таким образом, с одной стороны, империя консервативна, как архаичная структура, корни которой уходят в древность и Средневековье, тормозящая развитие колоний, фиксирующая их в эксплуатируемом статусе. С другой стороны, она может выступать и инструментом модернизации, особенно для народов, находящихся на существенно более низкой ступени развития.

Однако модернизация означает развитие наций в колониях, которые больше не хотят мириться со своим колониальным статусом. По словам Р. Суни, «противоречие парадигмы развития обострялось, когда империи, оправдывая свое существование в качестве агентов модернизации и инструментов развития и прогресса, слишком хорошо справлялись с поставленными задачами, снабжая подвластное население языком для формулирования стремлений и выражения сопротивления и создавая таких подданных, которые уже не нуждались в империи в том виде, в котором империю представляли колонизаторы»[187]. Империя может управлять народами только в случае консервации, архаизации социальных отношений, вместе с тем она должна развиваться, инициировать процесс модернизации, иначе ее «сожрут» более развитые соседние государства, уже прошедшие модернизацию. Выход из этого противоречия, как правило, означает распад империи.

Здесь необходимо упомянуть о концепции имперской власти как власти знания. Колониальное общество считается «немым» и слаборазвитым, и колонизаторы способны его модернизировать, вывести на качественно новый уровень. В этом плане империя выступает как носитель нового знания, новых идей, моделей развития и т. д. и в конечном итоге как носитель прогресса. Конечно, вопрос о том, было в имперском влиянии больше прогрессивного или негативного, развивающего или порабощающего, остается дискуссионным, поскольку крайне политизирован. Думается, что он должен решаться по-разному применительно к разным «случаям», разным империям.

Другое противоречие в развитии империи отметил Д.Ливен. Он писал, что «главная проблема, стоящая перед империями Нового времени, состоит в том, что начиная с середины XIX в. геополитические источники власти толкали империю в одном направлении, а политические и идеологические – в другом. С одной стороны, к семидесятым годам XIX века все политические наблюдатели сходились на том, что будущее принадлежит странам, владеющим значительными пространствами материка и континентальными ресурсами. Еще в первой половине XIX в. А. Герцен и А. де Токвиль указывали на ту роль, которую в будущем будут играть США и Россия. С другой стороны, национализм стал самой убедительной идеологией развитого мира – не в последнюю очередь в глазах европейских элит, которые видели в национализме защиту от социализма в наступающий век массовой политики. Нация, наглядным воплощением которой стали новое динамичное британское или французское общества, а также объединение Германии и Италии, представлялась знамением будущего. Казалось, что многонациональные Габсбургская и Османская империи осуждены на упадок. Перед правителями многонациональной России вставал выбор: к какой из этих двух групп государств присоединится их империя. Однако главная проблема, стоявшая перед российской элитой, как, впрочем, и перед всеми другими элитами, заключалась в том, что огромное континентальное пространство империи необходимо предполагало полиэтничный состав ее населения, а это последнее обстоятельство создавало большие трудности в эпоху национализма. Как заметил британский историк и империалист Артур Сили, “когда государство выходит за границы одной национальности, его власть подвергается опасности и становится искусственной”»