Где здесь предел? Сегодня в ООН входят 194 государства, и в мире насчитывается еще больше полутора десятков непризнанных государств.
История постсоветского пространства показывает, что национальные государства, требуя свободы для себя и видя угнетателей в СССР и России, получив свободу, вовсе не собираются предоставлять ее своим национальным меньшинствам и ведут себя по отношению к ним в худших имперских традициях, вплоть до применения насилия к мирному населению (дискриминационная политика в отношении русскоязычного меньшинства в Прибалтике, южноосетинский и абхазский конфликты в Грузии, карабахский конфликт Армении и Азербайджана, русинская проблема в украинском Закарпатье, украинские события 2014–2015 гг. и т. д.).
Национализм может выступать стимулом развития своей государственности и культуры. Но он же способен быть источником насилия и ксенофобии, которые привели ко многим страшным трагедиям. Национализм может выступать способом борьбы угнетенного национального меньшинства за свои права. Но он же является источником сепаратизма, разрушающего государство. В этой неоднозначности национализма как исторического явления – причина его кризиса, вытекающая из самой сути данного феномена.
Э. Геллнер отметил и другое внутреннее противоречие национализма: «Основной обман и самообман, свойственный национализму, состоит в следующем: национализм, по существу, является навязыванием высокой культуры обществу, где раньше низкие культуры определяли жизнь большинства, а в некоторых случаях и всего населения. Это означает повсеместное распространение опосредованного школой, академически выверенного, кодифицированного языка, необходимого для достаточно четкого функционирования бюрократической и технологической коммуникативной системы. Это замена прежней сложной структуры локальных групп, опирающихся на народные культуры, которые воспроизводились на местах – и в каждом случае по-своему – самими этими микрогруппами, анонимным, безличным обществом со взаимозаменяемыми атомоподобными индивидами, связанными прежде всего общей культурой нового типа. Но это противоречит тому, что проповедует национализм и во что горячо верят националисты. Национализм обычно борется от имени псевдонародной культуры. Он берет свою символику из здоровой, простой, трудовой жизни крестьян, народа… Если национализм добивается успеха, он устраняет чужую высокую культуру, но не заменяет ее старой низкой культурой. Он возрождает или создает собственную высокую (обладающую письменностью, передающуюся специалистами) культуру, хотя, конечно, такую культуру, которая имеет определенную связь с прежними местными народными традициями и диалектами»