– Да нет, – сказал Бог, – «Гулливер» был свой, советский, равно как и «Коровка». Ладно, вижу – ты совсем жрать расхотел, так что погнали дальше, с Богом.
С Богом «гнать дальше» в совсем непонятное было куда лучше, чем гнать куда надо, но самому. С Ним любое времяпрепровождение обретало неведомый смысл.
– Для тебя, Тишка, смысл – это оправдание проведенного времени, не больше, – сказал Бог.
– А как надо? – спросил Тихон.
Бог поднял легкий смерч, безобидный, метра на полтора в высоту и диаметром совсем ничего. При этом Он даже рукавом не махал, как Василиса Премудрая, и Тихон тихо порадовался за Бога – надо же, Ему даже пассы крутить не нужно, и заклинания читать нету надобности.
– Вот фантик, – сказал Бог, – видишь, вон там? Смерч несет его сейчас куда-то на окраину. Есть ли смысл в этом? Только тот, Тиша, который ты осмелишься присобачить к данному природному явлению. Ты, когда совсем мелким был – ты не помнишь, но Я помню – не имел никаких смыслов, ты даже слова такого не знал. Это потом уже в тебя этого вируса взрослые подсадили – «смысл». И ты стал не жить, а заполнять время, все двадцать четыре часа, в оправдание своего права дышать. Это страх, Тиша. Именно он проявляется в необходимости заполнять все свое время. Кстати, не парься, у вас на планете почти все так живут. И еще повезло тому, кто заполняет время, чтобы заработать хоть на еду.
Многорукий, как Шива, смерч подзавис, копируя Тихона. Тихон сразу вспомнил, что внутреннее равно внешнему, и никакого материального мира на самом деле не существует отдельно от него, Тихона – настолько смерч был похож. Тонко стремясь в полуденное теплое небо, рукастое воздушное создание слегка пошевеливалось, танцевало, подначивало Тихона – ну что, красавец, нравишься ты себе такой, или все-таки сдвинемся с дохлой точки, покуражимся по часовой?
Тихон подумал: «Я не смерч, я фантик».
– Молодец! – похвалил Бог, – Умнеешь!
– А что мне делать на окраине? – спросил Тихон, – Заполнять время, делая хоть бы что, или не заполнять, ничего не делая? Все это я и здесь могу, на теплом тротуаре. Кстати, а Ты можешь вон тот чугунный блин с фамилией оторвать смерчем от тротуара, чтобы люди ногами его не топтали? Он же хороший человек был, тот артист, за что его имя ногами-то?
– Не могу, – огорченно произнес Бог, – Я с начальником блинной в контрах. Вернее – он со Мной. Ему же мэрия заказ даст на новый блин, восстановить архитектурный облик почетного тротуара, а Мне чего-то не хочется. А ты на окраине продолжишь отколупывать от себя смыслы, коими ты оброс, как «Аврора» ракушками.