— Но, как вы понимаете, это должно остаться между нами.
— Да.
— Видите ли, я хочу, чтобы вы поняли меня правильно. Мы с Диком поженились два года назад — точнее, вторая годовщина свадьбы была бы в следующем месяце. Мы любили друг друга, мне и сейчас так кажется, но, должна признаться, большую роль сыграло то, что он был знаменитостью, а мне хотелось стать миссис Ричард Вальдон. Ну а для него было важным, скажем так, мое происхождение. Моя девичья фамилия — Армстед. Не знаю, имело ли это какое-нибудь значение для него после женитьбы, но тогда он понял, что я просто устала быть Армстед. — Она вздохнула. — До женитьбы у Ричарда была репутация Дон-Жуана, но, возможно, это не более чем слухи. Первые два месяца мы совершенно... — Она запнулась и прикрыла глаза. — Для меня никого не было в мире кроме нас двоих, и, думаю, для него тоже. Я даже уверена в этом. Но потом все стало по-другому. И в последний год его жизни у него могли быть женщины — одна, две или дюжина — не знаю, но могли быть, — я отдаю себе в этом отчет. Поэтому и ребенок мог родиться. Вы понимаете меня?
Вульф кивнул:
— Пока да. Так в чем же ваша проблема?
— Разумеется, в ребенке. Я хотела иметь одного, двоих или даже троих детей — искренне хотела, и Дик тоже, но я решила подождать, отложила на потом. И когда он умер, было, пожалуй, тяжелее всего именно из-за этого: он хотел ребенка, а я решила подождать. И вот теперь у меня появился ребенок. — Она показала на листок, лежащий перед Вульфом. — Думаю, там написана правда. И я согласна, что ребенок должен жить в доме своего отца и носить его фамилию. Обязательно. Но в том и проблема, что я не знаю, действительно ли Ричард отец мальчика. — Она снова сделала жест в сторону стола. — Вот в чем дело...
— Фу! — сказал Вульф. — Такие задачки в принципе неразрешимы, и вы прекрасно это понимаете. Еще Гомер говорил, что ни один человек не может знать своего настоящего отца. Да и Шекспир писал, что мудр тот отец, который знает своего ребенка. Ничем не могу вам помочь, мадам. И никто не сможет.
Она улыбнулась:
— Я тоже могу сказать «фу». И тем не менее вы можете мне помочь. Допустим, не получится доказать, что Дик — отец мальчика, но ведь наверняка можно выяснить, кто положил ребенка в вестибюль и кто его мать. А потом... — Она снова открыла сумочку и достала еще одну бумажку. — Я тут прикинула. Вечером двадцатого мая, когда мне подбросили ребенка, врач сказал, что мальчику четыре месяца, я отсчитала от этой даты, и получилось, — она заглянула в бумажку, — что ребенок родился приблизительно двадцатого января и, значит, был зачат примерно двадцатого апреля. Когда вы найдете его мать, можно будет выяснить, была ли она или хотя бы могла ли быть с Диком в то время. Если вы докажете, что была, это даст мне возможность считать отцовство Ричарда вполне вероятным. Но возможно, в записке ложь, и Дик не имеет отношения к ребенку. Так что прежде всего необходимо установить, кто принес мальчика ко мне в дом, а потом — кто его мать. Я могла бы сама поговорить с ней, но... Впрочем, не будем опережать события.