Во вторник без четверти двенадцать я вернулся домой с отпечатанными снимками. Мог прийти на полчаса раньше, но пришлось самому раскладывать карточки по стопкам, чтобы Эл сразу отослал пакеты Крагу, Хафту и Бингэму. Если Люси не узнает женщину, так, может быть, хоть один из них. Вульф, сидя за письменным столом, потягивал пиво, а Саул расположился в красном кожаном кресле с бокалом вина. На столике около него стояла бутылка «Кортон Шарлемань». Очевидно, они говорили о литературе: три книги лежали у Вульфа на столе, а четвертую он держал в руках. Я вошел в комнату, сел и прислушался. Точно, литературные беседы. Я встал и направился к двери, но меня остановил Вульф:
— Что, Арчи?
Я обернулся.
— Не люблю прерывать серьезные разговоры. — Я подошел к Саулу и протянул ему пачку фотографий. — Порнуху не желаете, мистер?
— Сегодня утром она не появлялась, — отозвался он, тусуя снимки, словно карточную колоду. Одного быстрого взгляда ему хватало, чтобы понять, видел ли он раньше это лицо. Саул внезапно достал карточку откуда-то из середины пачки, повернул, чтобы глянцевая поверхность не отсвечивала, вгляделся внимательнее и положил на стол.
— Это она.
Я взял снимок. Прекрасный четкий кадр, три четверти которого занимало лицо женщины: широкий лоб, узковатый нос, рот — немного великоват, подбородок чуть заострен. Глаза напряженно смотрят вправо, видимо, на малыша.
— А она, пожалуй, ничего, — произнес я.
— Действительно, симпатичная, — согласился Саул. — Держится прямо, походка плавная.
— Подробности?
— Рост — пять футов семь дюймов. Вес — около ста двадцати фунтов. Возраст — меньше сорока.
— Конверт дай, пожалуйста, — попросил я.
Он вернул его мне, и я положил туда отобранную карточку вместе с остальными, а потом сунул в карман.
— Извините, что помешал вашей беседе, джентльмены. Должен отлучиться по делам. Если понадоблюсь, звоните миссис Вальдон.
Я повернулся и вышел. С воскресенья мои отношения с Люси были несколько натянутыми. Даже не так. Ее отношения с окружающим миром стали натянутыми, а я просто попал под руку. Вечером в воскресенье Люси позвонил адвокат по поводу очерка в «Газетт», а в понедельник, во второй половине дня, заявился к ней домой. Он полагал, что Люси неоправданно рискует, и высказал свое неодобрение. Лучшая ее подруга Лена Гатри не одобряла все это еще более резко. Ведь ей позвонили уже человек десять искренних доброжелателей, не говоря уж о неискренних» Вроде Лео Бингэма. Такая вот обстановка. Так что, когда во вторник я пришел к Люси домой и Мэри Фольц проводила меня на второй этаж, пришлось почти полчаса сидеть одному. Когда же Люси наконец соизволила выйти, то сразу спросила: