Недавно, только выйдя из больницы, Кебек поехал как-то пасти коня и увидел впереди себя ехавшего куда-то Толтоя. Он окликнул его, но Толтой сделал вид, что не услышал, пришпорив коня, свернул на другую дорогу. Видно, он все-таки чувствовал какую-то вину за собой, и поэтому не хотел встречаться с Кебеком.
Эх, несчастный! Ведь и ты уже не тот Толтой, что был! С должности сняли, все добро пошло на то, чтобы отвертеться от суда, и люди сторонятся как зачумленного!
А простак Текебай сидит теперь в тюрьме.
А я вот каким стал…
Не успели они пообвыкнуть на новом месте, как подошло время поливать клевер. По арыку, проложенному вдоль поля, Кебек и Бюльдуркен прошли к запруде. На деле запруды как таковой не было. Только торчали на ее месте большие камни, видимо поставленные Каныметом. Вода, падая с камней, разлеталась тысячами брызг, прорывалась в щели между валунами. Чтобы она пошла в русло арыка, надо было проделать большую работу. Поняв это, Кебек с жалостью посмотрел на жену.
— А как мы запрудим? Сможем ли? — испуганно спросила Бюльдуркен.
— Я тебе лишь советом смогу помочь, Букен… — Кебек вздохнул. — А запрудить надо обязательно… Видишь, от прежней запруды только самые здоровые валуны остались, а остальное речка утащила. Надо сейчас хворосту между этими валунами накидать и камнями потом придавить.
Они быстро насобирали сухого хвороста, благо вдоль реки его было более чем достаточно. Бюльдуркен сняла сапожки, задрала трикотажные штаны выше колен и, заткнув подол платья за пояс, шагнула в воду.
— Ой, какая холодная! Аж кости заныли! — Бюльдуркен белозубо улыбнулась и, закатав рукава повыше, попробовала сдвинуть с места один из камней. Толкнула его туда-сюда, но он даже не шелохнулся. Женщина растерянно опустила руки, оглянулась на мужа.
— Подрой под ним, — посоветовал Кебек, которому стало обидно и стыдно оттого, что он не может помочь жене. — Найди камень поострее и подрой.
Бюльдуркен, следуя советам мужа, с трудом подкатила валун к запруде.
— Теперь клади в щели хворост и придавливай сверху камнями, — сказал Кебек.
Говорить — одно, а делать — совсем другое. Острые речные камешки кололи босые ноги Бюльдуркен, ледяная вода скоро заставила ее выйти на берег, чтобы хоть чуть-чуть обогреться.
— Там никак Канымет едет? — сказал обрадованно Кебек. — Коня на поводу второго ведет. К дому повернул…
— Да, Канымет-карыя идет, — подтвердила, присмотревшись, жена и устало вздохнула: — Вода и не думает в арык идти. Как же мы запрудим?
— Надо еще несколько валунов подкатить, — сказал Кебек.
Потом сам попробовал сдвинуть какой-то камень, но не смог. С жалостью глядя на мужа, Бюльдуркен опять полезла в ледяную воду. Тем временем к ним подъехал Канымет. В руках он держал лом и толстую березовую палку.