Бюльдуркен принесла чашу и кувшин для омовения рук. Расстелила достархан, поставила поднос с дымящимся, аппетитно пахнущим гюльчетаем.
Кебек внимательно взглянул на Канымета-карыя. Лицо его было печально. Хмуро сдвинулись густые брови над большими глазами, аккуратные усы, седая борода обрамляла обветренное лицо, правильный нос с небольшой горбинкой, — чувствовалось, что в молодости немало девушек вздыхали по Канымету-карыя.
Через несколько дней после полива Кебек на коне объехал все угодья. Трава уже покрыла зеленым ковром склоны гор. Казалось, что если пройдет еще два-три дождя, то трава прорастет даже на камнях.
Дети давно спали, над синими горами поднялась полная луна, когда послышался гул машины. Бюльдуркен торопливо выбежала во двор.
— Вроде Алым едет, — сказала она, вернувшись обратно.
— Наверное, корову нашу везет! — обрадовался Кебек.
Они вышли во двор, стали поджидать машину. Алым подъехал к дому. Из кабины вылез Тезек. Крича, ругаясь, он добился того, что Алым подъехал задним ходом точно к обрывистому бугорку у навеса. Открыли борт. На машине было битком скота.
— Откуда столько? — удивился Кебек.
— Не чужое. Все свое, — ответил Тезек. — Вон корова твоя, телок. Эти два бычка мои, а те двое, пегие, — Алыма. На базаре купили. Пусть побудут здесь до осени, а там на мясо сдадим заготовителям.
— Да вы что?! Кто за вашей скотиной ухаживать будет? Я сам на ладан дышу! Везите обратно! — рассердился Кебек.
— Да тише ты, не ерепенься! — оборвал его Тезек. — Ты что, траву им будешь рвать?
— Я не хочу перед чабанами краснеть за истоптанные угодья!
— Алым! Своди бычков с машины! — крикнул Тезек, после того как Бюльдуркен увела корову и телка. — А бычков никто не собирается на угодья гнать. Они и у речки от голоду не сдохнут. Только от клевера отгонять надо, а то, не дай бог, объедятся и сдохнут.
— Разве я сюда бычков ваших пасти приехал? Тут боишься помереть в любую минуту, а они… — голос Кебека задрожал от обиды.
— Ну, ладно, ладно. Тебе-то труда никакого, за ними и Бюльдуркен присмотрит… А тебе многие завидуют. Говорят, мол, ополоумевший старик Канымет отдал такое золотое место какому-то дохляку! Ведь если бы один из них этим местом завладел, то здесь бы тогда уже косяк кобылиц с жеребятами бегал! А ты еще недоволен… — Тезек похлопал брата по плечу. — А ты, я вижу, вроде поправился?
Покрикивая, Тезек и Алым погнали бычков к речке. На полпути Алым обернулся, крикнул:
— Джене, в кабине индюшки твои в мешке! Яйца в коробке, забери, не забудь!
Кебек и Бюльдуркен взяли индюшек в большом мешке, коробку с яйцами, понесли к дому. «Да… Ну и наглые! Они и избить меня не постыдятся», — подумал Кебек.