Она нашла машину далеко на платном парковочном месте. Янг помахала остальным, чтобы подходили, и заметила бумажку под дворником на стекле. Штраф? Она поняла, что не оплачивала парковку. Но она и не помнит, чтобы здесь парковалась. Янг прошла мимо зловонного ряда мусорных баков, загородила Паку зонтиком обзор и взяла бумажку: 35$.
С тех пор, как она нашла списки квартир в Сеуле: пока ехала обратно в Пайнбург, заходила в зал, сидела и слушала показания детектива Хейтс, прошли три часа, и все это время она чувствовала себя как во сне. Не в хорошем сне, где случается много всяких чудесных мелочей, но и не в кошмаре, а в таком сне, который не отличишь от реальности, но где все перекосилось ровно настолько, чтобы потерять ориентацию. «Как здорово, что вы возвращаетесь», – было написано в записке от риэлтора. Переезд в другую страну, и ни слова жене. Или он планировал бросить ее? Может, ради другой женщины? Или права адвокат Элизабет, и он продумывал мгновенный побег? Что лучше, когда твой муж изменник или убийца?
Она должна поговорить с Паком. Ей необходимо с ним поговорить, чтобы перестать прокручивать один сценарий за другим. Во время перерыва в заседании он извинился за то, что не сообщил ей об увольнении. Он говорил, что не хотел рассказывать, что выкладывается на двух работах, не хотел тревожить ее, но все же ему следовало рассказать. Искренность Пака напомнила ей, что он наломал дров, но все же остался неплохим человеком. Она должна показать ему то, что нашла: просто, не осуждая, не обвиняя, и дождаться объяснений.
Ю-бо, – следует сказать ей, используя корейское слово «супруг», как и подобает хорошей жене, – зачем ты спрятал сигареты в сарае?
Ю-бо, что ты делал в «Центре праздника» в день взрыва?
Ю-бо, чем ты занимался, когда оставил меня в ангаре одну?
Чем больше она размышляла, тем больше осознавала, что сама виновата в незнании ответов на эти вопросы. Она до сих пор так и не получила четкого ответа даже на последний, самый важный из всех. О том, что именно он делал перед взрывом. Она слишком много размышляла и решала, как подойти к этому вопросу, как выяснить у Пака, что именно он делал на самом деле, какие действия включало его «присмотреть за демонстрантами».
Янг запихнула штраф за парковку поглубже в сумочку и застегнула ее. Она помогла Паку забраться в машину, убрала кресло и завела мотор, чтобы ехать домой, где уже вечером она наконец-то задаст вопрос, который из страха и по глупости не задала за прошедший год.
К восьми вечера Янг и Пак наконец остались наедине. Обычно Мэри ходила погулять по лесу после обеда, но лил дождь, так что Янг дала Мэри тридцать долларов и сказала, что сегодня ей последний день семнадцать лет и пусть возьмет машину и поедет погулять с друзьями. Сумма, которую она ей дала, означала, что следующий месяц придется еще сильнее на всем экономить, но возможность больше не ждать того стоила. К тому же восемнадцатилетие – это важный рубеж. Они не могли позволить себе сходить в ресторан или купить подарок, но хоть что-то.