Так легко было ничего не делать, ничего не говорить. А когда момент был упущен, она уже не могла ничего рассказать. Ко лжи нужно подходить очень ответственно. Солгал один раз – и все, пути назад нет, надо держаться своей версии. Вчера вечером, когда Эйб сел и рассказал, что именно произошло, вплоть до смены телефонов, она подумала: «Он знает. Он все знает». Но все же она не смогла признаться, не могла стерпеть унижения быть уличенной во лжи. И чем больше он ей выкладывал: как они нашли сотрудника клиентской службы, как они скоро получат запись, тем настойчивее Жанин твердила: это не она. В тот момент он мог бы даже показать ей видеозапись ее звонка или еще что-то неоспоримое, и все равно она бы все отрицала, ответила бы какую-нибудь чушь, вроде «Это фальшивая запись, монтаж». В этом проявилась бы ее верность – своей истории, самой себе.
Вчера вечером, после признания Мэтта, после его мольбы об искренности, она подумывала рассказать ему. Но чтобы объяснить, почему она соврала насчет звонка, придется рассказать ему все: и о сделке с Паком, и об их решении держать все в тайне и о том, как она перехватывала его банковские выписки, чтобы скрыть платежи, которые она так старательно разбила на много транзакций на протяжении многих месяцев. Она не была уверена, что их брак все это переживет.
Наверное, она могла бы это сделать, признаться Мэтту, если бы его собственное признание относительно Мэри оказалось столь грязным, как она ожидала. Но его рассказ оказался таким безобидным, лишенным дурных помыслов, что она почувствовала себя дурой за то, как отреагировала в день взрыва (подразумеваем, что он в любом случае произойдет), что она не смогла.
И вот теперь она направляется в кабинет к прокурору по делу об убийстве, чтобы записать образец своего голоса. Этого она не боялась. Нет ни малейшего шанса, что сотрудник фирмы вспомнит голос из двухминутного разговора год назад. Но детектор лжи (Эйб бросил мимоходом: «Если образец голоса ничего не даст, есть еще полиграф»)… Каково это будет, сидеть за односторонним зеркалом, привязанной к аппарату, отвечая на один вопрос за другим, зная, что ее тело: легкие, сердце, кровь, – предают ее?
Она должна его победить. Иного выхода нет. Вот статья о том, как пройти тест на полиграфе, надавливая ногой на канцелярскую кнопку, спрятанную в ботинке, во время ответа на первые «контрольные» вопросы. Теория основана на том, что боль запускает те же физиологические процессы, что и ложь, так что они не смогут потом отличить правдивые ответы от лжи. Звучит осмысленно. Может сработать.