После принятия присяги нам уже выдали табельное оружие, и мы ходили с ним в караул. Я выбрал самый старый, потертый автомат. Честно говоря, я тогда не понимал, почему, но в течение жизни понял, что у меня мания на старые вещи. У старой вещи есть характер, биография. И ее можно читать. Люблю старую антикварную мебель. Старую посуду. Старые машины. У бабули Лизы был комод, на котором она зажигала свечку. Как-то свечка кончилась, и на комоде образовалось черное обугленное пятно. Я даже догадываюсь, о чем бабуля молилась. Она шептала: «Боже, спаси Джулик и накажи Жабу за то, что она увела у нее мужа».
Я уже говорил, что это было ее травмой жизни.
Как можно было выбросить этот комод после ее смерти? Ведь ее уже нет, а комод бы со своим черным пятном оставался свидетелем этих дней. Разве не так?..
И вот у меня – старый автомат Калашникова. Приклад весь в царапинах, в ранах. Сколько голов этим прикладом было разбито в Афганистане, сколько раз он падал на землю во время учений? Сколько человек положил? Это все читалось на его старом теле.
У автомата есть брюхо – магазин. Когда автомат беременный, в нем тридцать шесть человеческих жизней. Пули у него были разные: пластмассовые учебные, трассирующие, которые светятся ночью, и боевые со смещенным центром. Это значит, что они вертятся при попадании в тело. Скажем, пуля попала тебе в живот, но, сверля изнутри, входит в голову. Ранить ею очень трудно, она – верная смерть. Вот так изощряется мировая военная промышленность. И думает, что бы такое изобрести, чтобы еще лучше, еще эффективнее, еще изящнее кого-нибудь угробить.
Я чистил свой автомат с удовольствием: он пах машинным маслом и порохом. Он разбирался на многочисленные детали, и я его разбирал почти каждый день. Он превращался то в груду железа, то в грозное оружие. Правда, я не понимал, зачем его надо разбирать за две минуты и так же быстро, лихорадочно собирать. Никто на войне во время боя этого делать не будет. Но я любил с ним возиться. У него в конце приклада было гнездышко для ершика, который надевают на шомпол и чистят им дуло. Но больше всего меня удивила многофункциональность штык-ножа. Во-первых, он, естественно, предназначен выворачивать кишки врагу, но у него есть и гуманные функции. И их больше, чем военных. Он работает как ножницы и перекусывает проволоку, им можно открывать консервы и бутылки, он может стать молотком, пилой… Вот такой универсальный трансформер. В общем, я полюбил свой автомат, как новую игрушку.