Паша выбежала навстречу. Никита Васильевич не ошибся.
— Милости просим, дедушка.
Паша уступила ему свое место.
— Э-хе-хе… Старика-то забыла! — сказал он сердито.
— Налить штрафную — крикнул Сергей.
— Желаю тебе удачи на ученом поприще, Пашенька! — сказал дедушка Алексей.
Паша покраснела.
— Куда мне до учености, поучусь немного и домой вернусь.
Но старик рассудил иначе.
— Не верю, Пашенька. Меня, старика, не обманешь. Останешься в Москве, в Старо-Бешево и на аркане тебя не притащишь. Как же, выросла, ученой стала! Но знай, Паша, ученые нам и в колхозе нужны. Хорошо, что в самую академию едешь… Жаль, не мои лета, а то и я бы подался в ту самую академию. Без науки, детки, нельзя нынче даже старикам…
Паша взглянула на часы. Пора было ехать. Провожающие вышли к машине, а она отправилась в детскую. Светлана крепко спала, подложив под голову ручки. Прежде чем поцеловать дочь, Паша поправила одеяло. Потом на цыпочках, закрыв за собою дверь, вышла на улицу.
Вечер был тихий и ясный. «Газик» мчался по широкой гудронной дороге в сторону Иловайска. Паша смотрела в окно и махала платочком, прощаясь с земляками, сидевшими на завалинках перед избами. Неоглядные просторы колхозных полей, выстроенные из камня и бетона животноводческие фермы, клубы и детские ясли, ровные улицы, утопающие в зелени, синева неба, на котором переливались золотые алмазы, — все волновало Пашу. Не раз приезжала она в эти деревни и села, чтобы встречаться с избирателями.
— Трудно расставаться, Паша? — добродушный голос Сергея заставил ее обернуться.
— Да, все такое родное, близкое.
— Понятное чувство… — и, запнувшись, умолк.
— А есть ли у тебя понятие о глубоких чувствах! — покачала она головой.
— Странно… У кого их нет?
— Ты не сердись, — сказала Паша после долгой паузы, прижавшись к плечу Сергея, — а спокойно отвечай мне, ты можешь, наконец, стать другим?
— Каким? — раздраженно спросил он.
— Ну таким, каким был, когда слесарем работал… Простым, доступным для всех, человеком достойным, мужественным, любящим свою семью.
Сергей вспыхнул, но сдержался. Он старался говорить спокойно. Может, она считает, что секретарство избаловало? Чепуха. Ведь к молодежи он хорошо относится, пользуется авторитетом и уважением. Все-таки секретарь райкома комсомола. На последней конференции его снова избрали. Правда, против него голосовали пятьдесят семь делегатов. Ну, а остальные сто пятьдесят проголосовали «за».
— Да, дорогой, — выслушав исповедь его, сказала Паша, — все же ты гораздо хуже, чем кажешься… — И добавила с сожалением: —Да к тому же еще часто выпиваешь.