Бетховен страдал от того, что вынужден был оставить исполнительскую деятельность. В 1814 году он в последний раз выступил перед публикой как пианист. Он больше не слышал, правильно ли он играет. Тем не менее он почти до конца жизни дирижировал собственными оркестровыми сочинениями. Правда, это иногда создавало несколько конфузные ситуации. Вероятно, он никогда не был гениальным дирижером, а после потери слуха его дирижирование превратилось в настоящий кошмар. Он всегда делал все преувеличенно наглядно. Если он хотел, чтобы оркестр играл тихо, он мог забраться под дирижерский пульт. Если же требовалось сыграть громкий аккорд, мог высоко подпрыгнуть. Из-за глухоты он мог потеряться и начинал подпрыгивать прямо посреди замечательного тихого пассажа, ставя музыкантов в затруднительное положение.
Иногда это приводило и к трагическим ситуациям. Осенью 1822 года произошел такой эпизод. Известная певица Вильгельмина Шредер решила взять для своего бенефиса оперу «Фиделио» и попросила Бетховена дирижировать. Но уже в первой сцене стало ясно, что опера под его руководством идти не может. Не слыша певцов, он то ускорял, то замедлял темпы, и все разошлось. Пришлось начать снова, но опять все поняли, что так продолжать нельзя. Бетховен беспокойно ерзал на стуле и вглядывался в лица окружающих, ища объяснение этих остановок. Но в театре царила тишина, никто не решался сказать ему роковую правду. Тогда Бетховен подозвал своего друга Шиндлера. И, прочитав, написанное в разговорной тетради, с криком «Скорее вон отсюда», пораженный в самое сердце, выбежал из зала.
Всегда, какие бы у него ни были неприятности, друзья видели, что он скоро успокаивался, гордо поднимал голову, и дух его действовал бодро и решительно. Но от этого удара он не мог оправиться до конца своих дней.
Огромное огорчение доставлял ему племянник Карл. После смерти брата композитор стал его опекуном и долго боролся с матерью, стремясь вырвать мальчика из-под влияния этой «царицы ночи»[13]. Дядя мечтал, что Карл станет ему любящим сыном, близким человеком, который закроет ему глаза на смертном одре. Но племянник вырос лживым, лицемерным человеком, игроком, просаживающим деньги в игорных притонах. Запутавшись в карточных долгах, он пытался покончить жизнь самоубийством, но выжил. Бетховен был потрясен и разбит. Как говорил один из современников, он превратился в бессильного старика. Очень точно об этом эпизоде жизни Бетховена написал Р. Роллан: «Страдалец, нищий, немощный, одинокий, живое воплощение горя, он, которому мир отказал в радости, сам творит Радость, дабы подарить ее миру. Он кует ее из своего страдания, как сказал сам этими гордыми словами, которые передают суть его жизни и являются девизом каждой героической души: через страдание — радость».