Я поднялся и оглянулся. Справа и слева от меня колыхались пшеничные поля. Я был в типичной российской глубинке, в месте под названием «Нигде и Никогда». Подобных мест – на всю Россию целые горы, луга, поля, реки и озера. Это в миллионниках выбирают политические партии, меняют государственный строй и курс валюты, провожают в армию, выпивают за упокой и здоровье молодых, строят многоэтажки. А здесь всегда спокойно и никогда ничего не меняется.
Вы могли видеть «Нигде и Никогда», когда ехали в автобусе из одного города в другой. Или в ночной поздней электричке, возвращаясь с работы, либо поздних гостей. Наблюдали в окно странного вида покосившиеся дома, среди которых росли необычные, даже какие-то неправильные деревья, среди которых сновали люди – тоже неправильные. И ловили себя на ощущение какой-то другой жизни, другого пространства и времени.
Кажется – стоит выйти из электрички покурить и забыть зайти обратно, то место, которого нет Нигде и Никогда поглотит тебя с головой, растворит в течении своей странной а оттого жутковатой жизни, даст один из покосившихся домиков, возле которого растет склонившееся почти до земли яблоня, а вечером к тебе зайдет один из жителей этого места – плотник Арсений. Придет так, словно приходил на твою веранду уже на протяжении полувека, по-дружески хлопнет тебя по плечу и поставит на покосившийся стол пузатую бутылку, наполовину наполненную дурнопахнущим самогоном. А ты вспомнишь, как собственноручно делал этот стол прошлой осенью из выпавших с проезжавшего мимо товарняка березовых досок.
И начнется, и затянет тебя разговор, которые не умолкает уже полвека, но вместе с тем звучит впервые – здесь это возможно. Здесь нет понятия «век». Как и нет понятия «впервые». Есть только «всегда», «будет» и «так». Всегда был этот стол, и эта бутылка самогона, опустевшая еще на четверть. Всегда был чудаковатый, но в общем и целом приятный Арсений, и всегда был ты – сидящий за этим столом, держащий в руке заполненную наполовину кружку, улыбающийся очередной звучащей армейской хохме.
Но я сейчас ехал к морю. У меня была моя машина, которая никуда от меня не денется, а оставаться надолго где-либо по пути я не хотел.
Еще раз оглядевшись, я решил просто поехать дальше – глядишь, и будет какое-нибудь безымянное село, а в нем будет какой-нибудь завалящийся автолюбитель. А то ехать мне еще долго, а без термостата моя малышка протянет не больше сотни-двух километров.
Предчувствия меня не обманули – очень скоро, после очередного заворота, на горизонте показались домики – наполовину из досок, наполовину из крупного белого кирпича. А указатель, чтоб стоял на подъезде к селу, сообщил своей облупившейся краской, что это село «Артуфево». Ну, как скажете…