Напрасно теперь порицать это, как нечто насаждаемое самим Сталиным, порожденное его патологическим тщеславием. Сталин был слишком умен и хорошо понимал природу людей, чтобы тешиться своей популярностью, устроенной технологами-пропагандистами. Таково было время и культура большинства населения, нуждавшегося в незыблемых нравственных образцах, при вечной тяге людей к неземным «героям» и «святым». Писатель Илья Эренбург отмечал в мемуарах: «В представлении миллионов людей Сталин превратился мифического полубога; все с трепетом повторяли его имя, верили, что он один может спасти Советское государство от нашествия и распада».
Кроме Сталина, портреты всех членов Политбюро вывешивались в большие праздники на улицах, как холщевые полотна в несколько этажей зданий. Также и впоследствии, после осуждения культа личности Сталина, портреты партийного руководства печатались в виде плакатов для размещения в коридорах всех учреждений, включая школы, что считалось нормальным, естественным, и никем не воспринималось как чрезмерное восхваление или «культ». Электронных средств информации не существовало, газеты не все читали, поэтому зримые образы «отцов» и лидеров страны считались вполне уместными и естественными.
К началу 30-х годов в руках у Сталина сошлись концы всех «приводных ремней» советского государства. Аппарат его власти был налажен и работал. Сталин инициировал, ставил цели стране и направлял к ним продвижение по «генеральной линии». Но в то время он еще не был диктатор, единоличный властелин, деспот, каким может казаться в связи насаждавшимся культом его личности. В те годы он подчинялся решениям Политбюро, где не всегда имелось большинство его сторонников. Центральный Комитет имел большую самостоятельность. И, наконец, делегаты партийных съездов и пленумов проявляли порой не только независимость мнений, но и прямую «оппозиционность» и враждебность. Лавировать между этим требовало от Сталина большого ума, умения, хитрости, но почти всегда удавалось.
Почему Сталин так настойчиво стремился к власти и держался за нее? Сейчас это объясняют его чрезмерным тщеславием, восточной склонности к деспотизму. Если это и верно, но только отчасти. Если бы он был столь тщеславным, это не могло бы укрыться от его товарищей по подпольной работе, в тесном кругу ссыльных. По словам Сталина, он участвовал в революционном движении с 15-летнего возраста, но никто из товарищей по подполью ни разу не отмечал у него черт тщеславия или заносчивости. Скрывать подобное десятилетиями невозможно. В то время как многих раздражало высокомерие Троцкого, за что его называли «барином», но ничего подобного о Сталине никем не было высказано.