– О, – проговорила ведьма. – Простите меня. Как я понимаю, мы не представлены друг другу надлежащим образом. Я Федра. Некоторые зовут меня морской ведьмой, хотя мне все равно. А кто вы такие?
– Я… э-э, в смысле здравствуйте, меня з-зовут… – запинаясь, начала Бринн. – Я Бринн.
– Да, – вставила Джейд. – Она Бринн, а я Джейд.
Федра улыбнулась им:
– Какая симпатичная парочка юных русалок. А кто твой маленький друг?
Русалочки оглянулись на Талли, который был так перепуган, что почти вдавился в дно.
– Это мой ручной черепашонок Талли, – сказала Бринн.
– Боже, боже, – голос Федры красиво повторило эхо, – какой очаровательный малыш. О, но он не в порядке. Я вижу отсюда. Что с ним случилось? Он в синяках. И болен.
– Да, – подтвердила Бринн. – С ним… ну, с ним плохо обращались. – С этими словами она стрельнула взглядом в Йена Флетчера, который продолжал сгибаться перед Федрой, своей хозяйкой.
– Подплыви ко мне, черепашка. – Федра поманила Талли движением белой кисти.
Длинные пальцы с изящными перепонками сгибались и выпрямлялись, точно ведьма подтягивала черепашонка к себе.
Поглядев на ведьму, Талли медленно поплыл в ее сторону, прикрыв сонные глаза, точно загипнотизированный.
– Хороший мальчик, – пропела Федра низким ласковым голосом. – Талли? Его так зовут?
С вытаращенными глазами Бринн и Джейд кивнули.
– Ко мне, Талли, – мурлыкала Федра. – Дай я тебя исцелю.
Талли лениво вплыл в руки ведьмы, будто его тянули на веревочке. Федра опустила ладонь на его панцирь, и вскоре черепашонка окутал густой фиолетовый свет. Даже в темноте и с расстояния Бринн видела, что синяки исчезают. Кожистые чешуйки снова наполнились ярким цветом, а глаза очистились. Теперь казалось, что черепашка улыбается. Бринн видела, что ему куда лучше.
– Талли. – Девочка посвистела: – Вернись. Плыви сюда, мальчик.
Ведьма улыбнулась и погладила Талли по плавнику. Потом посмотрела на Бринн.
Девочка похлопала себя по ляжке и снова посвистела, но Талли лежал неподвижно, позволяя ведьме гладить себя по голове и почесывать животик. На миг Бринн подумала, что в итоге может не вернуть его.
– Да, Талли, – наконец проговорила Федра и раскрыла объятия, выпуская черепашонка. – Возвращайся к своей русалочке.
Талли поплыл обратно к Бринн. На вид он был как новенький – и жутко радостный. Ни следа синяков, и даже бледные шрамы, которые остались на кожистых доспехах после сражения с рыбацкой сетью, исчезли. Глаза черепашонка сверкали, и он ткнулся в Бринн большой плоской головой, как делал раньше, когда хотел поиграть. Бринн обхватила его шею рукой, наблюдая за Федрой, которая подплыла ближе.