Таковы причины, которые сначала сблизили этих художников, а теперь все больше разъединяют. Их группа, по-моему, отжила свой век. Я выступаю здесь лишь как добросовестный историк, пытающийся объяснить механику человеческих отношений на примере ассоциации художников… Нередко бывает и так, что поверженными оказываются самые сильные, а по их телам, как по ступенькам, восходят таланты, наделенные терпением и гибкостью.
Теперь я подхожу к вопросу о том влиянии, какое оказывают сейчас импрессионисты на нашу французскую школу. Это влияние весьма значительно. Я употребляю здесь термин «импрессионисты» лишь потому, что мне нужно дать какое-то название группе молодых художников, которые вслед за Курбе и нашими великими пейзажистами обратились к изучению природы… В сущности, как художник-профессионал Курбе являет собой великолепный образец классика… Подлинные революционеры формы — это г-н Эдуард Мане, это импрессионисты гг. Клод Моне, Ренуар, Писсарро, Гийомен и другие. Они задались целью вырваться из мастерских, в стенах которых вот уже много веков замуровали себя художники, и выйти писать на воздух… На воздухе свет перестает быть однообразным, а значит, становятся многообразными и эффекты… Это изучение света в его бесконечном разложении и синтезе и есть то, что более или менее удачно именуют импрессионизмом, поскольку картина становится впечатлением, полученным от природы в определенный момент. Основываясь на этом, газетные зубоскалы создавали карикатуры на художника-импрессиониста, якобы передающего мимолетные впечатления с помощью нескольких бесформенных мазков, и надо признать, что кое-кто из художников давал, к сожалению, повод для таких нападок, так как ограничивался в своем творчестве лишь чрезмерно элементарными набросками. Я думаю, что художник действительно должен улавливать минутное впечатление от природы, но обязан, кроме того, навеки запечатлевать эту минуту на полотне с помощью тщательно продуманной фактуры. Короче говоря, без труда не может быть ничего основательного…
…Вообразите себе изумление зрителя, очутившегося перед картинами, которые написаны на открытом воздухе в определенное время суток. Широко раскрыв рот, он взирает на голубую траву, фиолетовую землю, красные деревья и воду, переливающуюся всеми цветами спектра. Тем не менее художник был вполне добросовестен; быть может, он, в отличие от принятого, несколько утрировал новые тона, подмеченные его глазом, но наблюдения его, в основе своей, совершенно верны: природе отнюдь не свойственна та упрощенная и чисто условная упорядоченность, которой награждают ее школьные традиции. Отсюда — хохот толпы перед картинами импрессионистов, несмотря на честность и наивную старательность молодых художников. В них видят шутников и шарлатанов, потешающихся над публикой и устраивающих шум вокруг своих произведений, хотя на самом-то деле они строгие и добросовестные наблюдатели. И еще одно, чего, кажется, никто не замечает: большинство этих борцов — бедняки, подыхающие от непосильного труда, нужды и усталости. Странные, однако, шутники эти мученики, страдающие за свои убеждения!