История повторяется, и, как широко известно, так же поступили Чехов и Короленко, когда Николай II не утвердил почетным академиком Горького. Д’Аламберу и Дюкло своей угрозы осуществлять не понадобилось. Сторонники Вольтера победили, но ценой большой борьбы.
Он и сам не успокаивался. Написал «Поэму о тщеславии» и еще одну, не менее сатирическую — «Бедняга». Главным героем ее был земляк Помпиньяна Симон Валлет, среди персонажей был без «псевдонима» он сам.
Однако бывали у Вольтера с врагами отношения и более сложные. Глава партии философов противников дифференцировал. А нередко в ту или иную сторону в них заблуждался. Мы знаем, как не любил он Жан-Жака, считал вредным безумцем и требовал его исключения из своей партии. Но когда тому со всех сторон угрожала опасность, великодушно предложил убежище в своем имении. Тот приглашения не принял. А в 1770 году, подводя итоги своей жизни и борьбы, Вольтер писал д’Аламберу:
«Я не люблю и не уважаю Руссо, который сейчас в Париже, но стараюсь жалеть его. Что же до Лабомеля, это не то же самое… Он человек бесчестный, так же как Фрерон и Палиссо. Несправедливо было бы зачислять Жан-Жака с ними в один класс». Относительно Лабомеля — мы знаем — автор был не прав.
Но с Палиссо отношения у Вольтера отнюдь не были прямолинейно враждебными. Тот начал атаковать просветителей, энциклопедистов еще в 1755-м комедией-памфлетом «Кружок, или Оригиналы», где особенно ополчился на Руссо. В 1756-м выступил с «Письмами против философов», главной мишенью их был уже Дидро. Если нападение на Жан-Жака могло даже порадовать Вольтера, то иначе, казалось бы, он должен был отнестись к нападению на чтимого им редактора «Энциклопедии». Однако и на этот раз его реакция не оказалась ожесточенней.
Палиссо даже напечатал в трехтомном собрании своих сочинений письма Вольтера к нему. Они были старыми знакомыми, встречались в Люневиле, у Станислава Лещинского. Очевидно, в отличие от Помпиньяна и это сыграло свою роль.
В 1760 году Палиссо прославился главным своим произведением, комедией «Философы», где под прозрачными именами вывел Дидро, Гельвеция, затронув и книгу последнего «Об уме» и «Энциклопедию». Актер, игравший Криспена, чьим прототипом был Руссо, выползал на сцену на четвереньках. Так высмеивался призыв к возвращению человечества в первобытное состояние. (Об этой пьесе Вольтер и спрашивал д’Аламбера, кто ее написал, но насчет «четверенек» он писал и сам, нападая на Руссо.)
Комедия наделала очень много шума. Успех ее был скандальным. Немедленно появилось не менее двадцати брошюр «за» и «против» «Философов». Аббат Морелле за свою брошюру даже поплатился заключением в Бастилию. Выступил ли Вольтер против комедии? Существует версия, что один из памфлетов — разумеется, под псевдонимом — принадлежал ему. Я сама в книге «Дидро» эту версию привела. Сейчас, однако, в ее правдоподобии сомневаюсь. Вряд ли он скрывал бы это свое сочинение от д’Аламбера. Между тем тот и 17 ноября 1762 года, по истечении двух лет, спрашивал в письме, когда наконец обожаемый учитель заинтересуется «Философами». И добавлял: «Я не думаю, чтобы Омер (прокурор. —