. Мы должны констатировать, что божественное вдохновение низводится до уровня «real politik», но только добавляя при этом, что «real politik» возносится до уровня божественного вдохновения и что Макиавелли мог быть язычником, но не был
philosophe[350]. Моисей — вооруженный пророк, но он не становится в меньшей степени пророком от того, что носит меч. Пророку нужно оружие, потому что, будучи новатором, он не должен зависеть от случайного расположения других людей и поэтому должен располагать средствами принуждения, когда те перестают ему верить. В утверждении, что Бог дал Моисею призвание свыше, но не дал гарантии, что израильтяне будут неизменно ему послушны и что пророк, смиряющий непокорных с помощью земного оружия
[351], поступает законно и по вдохновению, нет никакого расхождения с традицией.
Пророкам, истинным или ложным, нужен меч, потому что они новаторы. Важно понимать, что в главе VI рассматривается инновация и что и Моисей, и Савонарола оказались здесь именно потому, что идеальный новатор должен быть отчасти законодателем, а идеальный законодатель — отчасти пророком. Макиавелли говорит только, что вдохновение и призвание пророка не избавляют его от действия в политической ситуации, складывающейся вследствие перемен. Он должен по-прежнему прибегать к земному оружию, когда того требуют причины, обусловленные этой ситуацией. (Он может намекать и на то, что те же ограничения остаются в силе, если Господь, Бог Израилев, решает — как это и происходит — воздействовать на определенный народ в его истории.) Основная тема здесь — нововведение или инновация. По уже известным нам причинам это труднейшее и опаснейшее для человека предприятие. Оно приносит с собой ярых врагов, которые знают, чего лишились, и равнодушных друзей, которые еще не поняли, что приобрели, ибо не успели этого почувствовать, — точно так же, как евреи, в пустыне тосковавшие о египетских мясных котлах. По этой причине новатор оказывается в плену у превратностей человеческого поведения — в плену у fortuna. Способность противостоять fortuna, если речь не идет о непосредственном божественном вдохновении, находится в нем самом и называется она virtù — кроме того случая, когда она описывается как grazia. Поскольку virtù (когда она не была плодом его вдохновения) делала его новатором, уязвимым для fortuna, нам следует искать virtù, которая бы минимально зависела от fortuna. Идеал и радикальный случай новатора, чья virtù изначально не подвержена влиянию внешних обстоятельств, мы видим в типе законодателей и пророков. Величайший гений или самый вдохновенный пророк действует, побуждая людей следовать за собой. Тем не менее он уязвим для