Вокруг звучат какие-то возмущенные возгласы, но я улавливаю лишь отдельные слова и отголоски. А после грубого толчка проваливаюсь в абсолютную тьму, встречающую меня с распростертыми объятиями словно заботливая бабушка.
* * *
— Эй, — его низкий голос раздался в непосредственной близости. Я пыталась скрыть глупую улыбку в полумраке, — мы сегодня не стали очередным ужином для муз, это уже хорошо.
Аарон не спрашивал меня о самочувствии, не переводил тему и не задавал глупые вопросы. Он лишь молча подошел и заключил в крепкие объятия, позволяя раствориться в нем. Раствориться в его любви, эмоциональной привязанности и тому чувству, которое никогда не покидает меня, когда я нахожусь рядом с ним — в безопасности.
Вдохнула привычный запах его застиранной футболки-поло — дешевое мыло вперемешку с ароматом городской пыли и сырости от нескончаемых лондонских дождей.
Вокруг господствовала мертвая тишина. Ребята уже давно спали, лишь Сэм и Питер находились на посту: один на крыше, второй в двухэтажном рутмастере.
Это было мое любимое время суток.
Лишь в те моменты мы могли позволить находиться наедине друг с другом. Уделять то внимание, которого нам не хватало с самого начала эпидемии. Озвучивать разные мысли, делиться сокровенным и самое главное — касаться друг друга.
Мне чертовски не хватало тактильных ощущений. Иногда ночи напролет мы целовались, словно обезумевшие подростки. Иногда безудержно смеялись, вспоминая веселые моменты из прошлой жизни. Но зачастую лежали в одинокой комнате в старых спальных мешках, крепко обнимая друг друга, и молчали.
Порою долгое молчание может оказаться красноречивее любых сказанных слов. Оно может сблизить намного прочнее общих интересов и быть тем самым спасением и поддержкой, в которых нуждается человек.
Мы крепко держались за руки и думали. Каждый о своем. А потом постепенно проваливались в сон и вместе встречали рассвет, радуясь новому, но чертовски опасному дню.
— Помнишь, я хотел сказать тебе… но так и не решился, — вдруг прозвучал его тихий голос с приятной хрипотцой, разрушающий тишину между нами.
Я промычала в ответ что-то нечленораздельное, продолжив безмолвно лежать с закрытыми глазами. В те моменты мне казалось, что тишина и темнота останавливали время. Я искренне надеялась, что моя кисть в его ладони и его умиротворенное спокойное дыхание рядом — это все, что мне нужно. Это все, что у меня осталось и это никогда не закончится. Никогда.
— Я хотел сказать, что ты единственный человек, с которым я могу говорить, о чем угодно, — Аарон сделал паузу и коротко усмехнулся, словно не веря собственным словам. — Не знаю, что бы я без тебя делал, правда. Спасибо тебе.