Между 1918 и 1927 годами Жанна Ланвен, Габриэль Шанель, Жан Пату и Люсьен Лелонг, каждый на свой лад, обыгрывали стиль «гарсон», ставший невероятно популярным. Нечеткая линия талии и груди, короткая юбка и чулки с поясом, короткая стрижка «шлем» и шляпка-клош – этот легкий изящный силуэт обрел бессмертие на страницах «Вог» благодаря художнику Жоржу Лепапу. Женщины нового времени – пережившие войну, оставшиеся без мужчин и почти полностью сумевшие заменить их в обществе – подбирались теперь к мужскому гардеробу: шили строгие мужские рубашки, но только из белого шелка, которые носили с галстуком и открытыми свитерами из жаккарда. Им нравилось солнце и море; они часами загорали на пляже Эстерель и добивались того, что кожа становилась темного оттенка «земля Сиены»[107]. Они были без ума от узких муслиновых платьев, отделанных металлической нитью, которые натягивались через голову. По вечерам «флапперы»[108] отправлялись танцевать блэк ботом, терки трот, шимми, банни баг, касл уок и другие виды чарльстона. Последний штрих – помада «Этернель Блессюр» (она буквально разлеталась с прилавков), и вот современные Золушки растворяются в ночи, обутые, правда, в туфельки из золоченой акульей кожи, а не из хрусталя. Они любили обезьяний мех, игру в маджонг, музыку укулеле и издательство «Шекспир & К°», печатавшее Джеймса Джойса, Синклера Льюиса, Эзру Паунда и Гертруду Стайн. Мода проникала во все аспекты светской жизни: «Черный круиз» Андре Ситроена, выставка декоративного искусства (18 июля 1925 г. открытие прошло прямо посреди строительных лесов, и ее тут же окрестили выставкой строительного искусства), мюзик-холлы и кинотеатры. Новыми дивами были Жозефина Бейкер и Луиза Брукс, а хорошо продавались только такие романы, как «Мальчишка» Виктора Маргеритта или «Человек на “Испано”» Пьера Фронде.
Лелонг как никто умел улавливать новые веяния. В 1924 году он стал устраивать дефиле на настоящей театральной сцене, и там собирались все модницы Парижа. Он сам настраивал невидимые зрителям осветительные приборы, заставляя вечерние туалеты искриться в свете люстр или имитируя солнечные лучи для «городских платьев». Журналист Люсьен Франсуа с иронией вспоминал этот «салон в мюнхенском стиле, похожий на большой сундук, обитый черным: все было одного цвета, включая простой ковер, люстру, диваны и стены. Все это было в стиле Ж.-К. Гюисманса и декоратора А. Мухи. Люсьен Лелонг объяснял моей матери, как выгодно можно осветить прожектором платья, выставленные в этой роскошной покойницкой»