.
Лелонг был увлечен работой настолько, что бесконечно переосмысливал и комментировал свои достижения. Комментарии, аналитические заметки о влиянии разных направлений культуры, исторические справки или хвалебные отзывы… Он оставил целый свод мыслей, правил и наблюдений, самые известные из которых напечатаны в сборнике «Прославление индивидуальности», изданном зимой 1931 года. Лелонг всегда чувствовал веяния времени и умел опережать моду: одним из первых он понял, что дома моды могут заниматься косметикой и духами, – в период с 1926 по 1947 год им было выпущено двадцать семь парфюмов. Именно он первым высказал мысль, что мода – это чистое искусство, и понимал, что и косметическая продукция не будет интересна без какой-нибудь поэтической нотки. Подруга Колетт одарила его волшебством своего пера, приняв участие в уникальной для этого жанра рекламной кампании.
«Смородина для блондинки;
Клубника для брюнетки;
Русоволосой – персик…»
«Снова и снова моя дочь пыталась подобрать названия для румян, придуманных Люсьеном Лелонгом, и наслаждалась музыкой обманных слов. Эти названия, эти фруктовые цвета: нежный крем, словно из мякоти банана, масло золотисто-зеленых оттенков шартреза, молочные куски мыла, похожие на большие пряники и вишнево-красные палочки помады, – как рекламировать все это? Только как лакомства!
Не были забыты и духи Дома “Лелонг”, представленные в трех дополняющих друг друга вариантах.
Первые, Tout Lelong B, напоминают о спортивном отдыхе на природе: зеленые, древесные, свежие.
Tout Lelong A похожи на сумрак теплой южной ночи: в сладострастной полутьме спальни поблескивают зеркала. Скользит на пол шелковое белье цвета глицинии и коралла, смяты батистовые простыни…
Наконец, Tout Lelong C, цветочные, “юные”, созданные для стройной лани, такой хрупкой, почти бесплотной; ничто не останавливает ее смелый танцующий шаг… Красавица 1927 года»[110], чей образ, смеем добавить, был вдохновлен не кем иным, как самой мадам Лелонг.
Модница начала тридцатых курила сигареты «Примроуз». «Это была мечта о странах Востока, где смуглые женщины с мастерством, которое шлифовалось веками, выбирают самые ароматные листья из редких сортов табака» – так писали тогда в рекламе. Она подводила глаза тушью «Персидская ночь», читала Эдит Ситвелл и Ивлина Во в подлиннике, ездила за рулем «делажа», использовала «Маску с кувшинками» от Хелены Рубинштейн, читала об Азии в путеводителе «Круазьер жон», обмирала от восторга, услышав в «Манон Леско» запись Ля Феральди… У нее была прическа «грум», вошедшая в моду благодаря герцогине Кентской, а подкладка платья из крепдешина от Мило надушена… Никакого интереса к политической и общественной жизни она не проявляла и оправдывала свой эгоцентризм эстетическими устремлениями.