Она бежала от одиночества и, конечно, не могла быть довольна тем, что виделась с ним мельком между репетициями и премьерами. Но если бы он бросил все и посвятил себя только их любви, разве она вынесла бы то, что божество всех европейских столиц превратился в простого смертного? Захотела бы она видеть его? Серж прекрасно знал ответ и сделал выбор в пользу того, что считал меньшим злом. Но Натали мало-помалу отдалялась от него. Было это капризом или же она была так эмоционально неуравновешенна, что просто не смогла по-другому? И вот весной 1931 года княжна решила включить в свой «роковой список» Поля Морана.
Натали познакомилась с писателем в июне, на вечере клуба «Серкль Интералье». В конце жаркого дня весь Париж собирался в тенистом саду, где зажигали по вечерам бенгальские огни. Плененный с первого взгляда, автор романа «Нежности кладь» подсел к ней после обеда, и Натали, верная себе, конечно, флиртовала с ним. Они танцевали, и деятельный Моран тут же сделал ей некое предложение, которое, конечно, было сразу отвергнуто. По крайней мере, так он записал в дневнике. Чего ждали они друг от друга в ту пятницу, пятого июня 1931 года?
Поль Моран был полной противоположностью тем мужчинам, которые обычно окружали Натали. Он был писателем, дипломатом и бродягой, наделенным таким либидо, что коллекционировал связи с женщинами, как другие – марки или бабочек. О его отношениях с княжной написано несколько страниц сухого телеграфного текста, и они подтверждают то, что известно о сексуальности Натали Палей[163]. Она играла с ним в кошки-мышки с самого начала – но вот кого в этой паре считать кошкой?
Моран, которому женщины противостоять не могли, был раздосадован ее отказом от любовной связи. Но он уже был пленен. И решил незамедлительно взять в осаду эту крепость, казавшуюся неприступной. Телефонные звонки, приглашения провести с ним вечер или поехать на несколько дней в Лондон… Княжна, улыбаясь, ускользала… «Думаю, у нее есть нездоровые пристрастия», – писал он в дневнике, словно успокаивая себя. Что он имел в виду – друзей-приверженцев однополой любви или ее собственные сапфические связи, о которых тогда говорили?
Писатель не признавал себя побежденным и, страстно желая настоять на своем, следовал за ней по пятам. Но Натали оказалась упорней. Моран вынужден был восхищаться ей издалека, не имея возможности приблизиться. Становясь то поджигателем, то пожарным, Натали соглашалась видеться с ним, словно лишь для того, чтобы лучше держать дистанцию. «Я люблю тебя настолько, что не желаю», – наконец объявила она ему. Эти слова никого не удивляли. «Прекрасная мадам Лелонг была тем, что можно было бы назвать “приманкой”, – говорит коллега, работавшая в их Доме моды. – Я помню еще чемпиона по теннису Жана Боротра, который пал к ее ногам, но так ничего и не дождался. Ее забавляло лишь кружить ему голову».