– Я не собираюсь отменять помолвку. Полагаю, я достаточно ясно выразил свое отношение к вам?
Августа недоверчиво прищурилась. Наверное, она ослышалась.
– Однако, – распахнув глаза, Ивар хищно улыбнулся, – я внесу некоторые дополнения в наш договор. Вы обманули меня, сира, по-моему, это справедливо.
Августа хотела поправить его, напомнить – никакая она не сира, но не стала. Зачем нарушать установившееся между ними хрупкое равновесие?
– Каковы же ваши новые условия, сир?
Голос ее звучал громко и отстраненно, словно Августу ни капельки не волновала ее судьба.
– Не беспокойтесь, деньги вы получите. Точнее, ваша мать. Я лично прослежу, чтобы они дошли до адресата. Для всех вы по-прежнему останетесь Алисой сир Хайн. Не желаю портить свою репутацию.
– Боюсь, – легкая улыбка тронула губы Августы, – она давно испорчена.
– И все же. Рискую показаться циничным, сира, но я предпочитаю класть цветы на могилу дочери маркиза, а не торговца. Кстати, что продавал ваш отец?
– Специи.
Мимолетная тень набежала на ее лицо. Опять смерть! Но рано или поздно пришлось бы отдавать долги. Настоящая Алиса мертва, ее двойнику тоже придется уйти за Грань.
– Хорошо, принимается, – деловито кивнула Августа. – Дальше!
– Вы станете беспрекословно исполнять все мои приказы.
– Какого рода? – нахмурилась она. – Прежде чем согласиться, я должна выяснить детали.
– Ничего предосудительного. – Ивар положил приборы на стол. Он излучал власть, внушал подсознательный трепет. – Послужите во благо короны.
Августа промолчала. Куда она денется, придется согласиться.
– Ах да, вот еще что… – Ивар потянулся к бокалу. – Во время нашей первой брачной ночи я желаю видеть вас в истинном облике. После тоже. Не беспокойтесь, мои слуги не из болтливых, к тому же никто из них никогда не видел леди сир Хайн. Выезжать в свет вам вряд ли придется. Не то чтобы я был против… Вы просто умрете.
Он хотел произнести это с нарочитой беспечностью, но под конец фразы лицо все равно передернула судорога. Под кожей проступили желваки, челюсти плотно сжались. Глубокий вдох, и лицо Ивара обрело прежнее отстраненное выражение. Августа не та, перед кем бы он хотел излить душу.
– Брачной ночи?
Прежде Августа не задумывалась об этом аспекте. Ее планы не простирались дальше помолвки. Каково это – лечь под Ивара сир Лира? Августа попыталась представить, но в памяти упрямо вставали лишь торопливые движения Эдуарда, причинявшие больше боли, чем наслаждения. Однако она его любила. Или нет? Оглянувшись в недалекое прошлое, Августа с горечью констатировала, что вцепилась в Эдуарда от безысходности.