— Ну что ж, значит, будем праздновать еще раз! — весело басит молодой москвич Борис. — Эх, елки зеленые, опять забыл! Как надо говорить при встрече?
…На дорожке ханойского аэродрома — группа встречающих. Кто-то издали машет мне рукой. Спешу навстречу давним и новым друзьям и кричу по-вьетнамски:
— Тюк мынг нам мой!
Это значит: «Счастливого, удачного Нового года!»
* * *
Все-таки я успела!
Сейчас очень интересное время, дни подготовки к Новому году — празднику Тет. Тороплюсь на улицу: жаль даже минуты, проведенной в стенах гостиницы Вместе с моим старым другом, Нгуен Конг Хоаном, направляемся в центр.
Тропический вечер. Быстро, почти мгновенно наступающая темнота резко отделяет день от ночи. 11а улицах оживленно. Повсюду — в магазинах, на домах, на широких транспарантах — новогодние приветы и пожелания. В книжном магазине на ближайшем углу нам предлагают множество праздничных открыток. Изумительно красочная, повторяющая мотивы сказок о животных и зверях, а равно песен и присказок, прелестная народная графика. Здесь и облик лунного Нового года: он изображен в виде маленького ребенка.
Позади уже остался прежний французский район с его многочисленными желтоватыми виллами, окруженными пышной растительностью. В старом городе скрещиваются и переплетаются узкие извилистые улочки. Шума здесь не меньше, чем в центре, — жители, от мала до велика, выходят на тротуары и мостовую, лишь бы подальше от темных клетушек, от низеньких лавчонок, которые служат владельцам одновременно и квартирой. Женщины в длинных черных юбках и свободных блузках, в круглых и плоских тюрбанах несут — казалось бы, без всякого усилия — тяжелые корзины с апельсинами, бананами и овощами. Возле стен приткнулись уличные торговки, разложившие на маленьких столиках свой немудреный товар: нитки, иголки, пуговицы, дешевую галантерею… Горки конфет соседствуют с местными пирожными и фисташками.
Останавливаюсь перед красным транспарантом с надписью: «Вуи миен бак нё миен нам». Спрашиваю:
— Что это означает?
— То, что сейчас для нас важнее всего! — отвечает Хоан и переводит надпись: — «Счастливо живя на Севере, мы помним о Юге».
Глубокая ночь. Я засыпаю под «москитерией»[1], распростертой надо мной подобно балдахину. В глазах у меня все еще мелькает пестрая толпа и разноцветные огни на предпраздничных улицах Ханоя. Мой первый сон прерывает далекий, но звучный треск взорвавшейся петарды. Вьетнамский Новый год на пороге.
* * *
На следующий день подготовка к празднику в Ханое достигает апогея. В огромном зале Донг Сюан[2] толчея и шум, как в растревоженном улье. Перед дверями мясного магазина — длинная очередь. В ожидании его открытия женщины не теряют времени: торопливо вяжут что-то на длинных спицах. Но вот начинается торговля. Продавщицы, сверкая черными зубами, ласково улыбаются, и проворно обслуживают покупательниц. Громоздятся горы овощей. Некоторые знакомы мне: морковь, кольраби