В Никоновской летописи об эпидемии чумы говорится: «Той зимы бысть мор велик в Пскове… и езди владыка Иван в Псков и молитвою его нереста мор».
Постепенно на Руси начали складываться методы активных действий против «моровой болезни». Уже в XIV столетии наряду с безотлагательной уборкой и захоронением трупов применялись такие защитительные меры, как карантины, заставы на дорогах. В 1566 году новгородцы плотным кольцом оцепили свой великий град, прервав всякие сношения с псковитянами, «а которые люди побегаша из града и тех людей беглецов имаша и жгоша».
В 1654 году «черная смерть» навестила Москву и скосила более половины ее населения. В Пскове, Глухове Белозерске, Смоленске, Новгороде и Киеве население вымерло почти полностью. «Только выйдоша из града Смоленска пять человек, град затвориша».
Крупные эпидемии и пандемии отображались в народном эпосе и фольклоре. О трагических бедствиях, постигших человечество, повествовал в поэме «О природе вещей» древнейший философ и поэт Лукреций Кар.
Ярко рассказал об эпидемии чумы Боккаччо в «Декамероне»:
«В лето от воплощения сына Божия тысяча триста сорок восьмое, в красе итальянских городов, славном городе Флоренции случился чумной мор. Народ бедный, да и среднего достатка, имел самую жалкую участь; заболевали они тысячами и почти все сплошь умирали… Их не сопровождали ни свечи, ни рыдания, ни люди, собравшиеся отдать последний долг усопшему. Дошло, наконец, до того, что мертвый человек стал пользоваться отнюдь не большим вниманием, чем издохшая коза. При громадном наплыве мертвых тел на церковных кладбищах стало не хватать земли, так что нечего было и думать, что по исконному обычаю каждый покойник имел особую могилу. Поэтому на переполненных кладбищах рыли огромные ямы, в которые и валили трупы целыми сотнями, как тюки товаров на торговом судне, пересыпая их землей, пока ямы не наполнялись до верха…»
«Черной смерти» посвятил гениальные строки А. С. Пушкин:
…Царица грозная, Чума,
Теперь идет на нас сама
И льстится жатвою богатой;
К нам в окошко день и ночь
Стучит могильною лопатой…
Что делать нам? и чем помочь?..
В 1784 году, за сто десять лет до того, как Китазато и Иерсен открыли возбудителя чумы, русский ученый Самойлович (Данила Самойлович Сущинский) — коллежский советник, доктор медицины, член многих иностранных академий — делал попытки проникнуть при помощи примитивного микроскопа в тайны «язвенного яду». Он был убежден, что чуму порождают какие-то не видимые глазу существа, а не «мистические миазмы», как утверждали западные схоласты.